— О ком?!! — не своим голосом вскрикнул Чарлз.
Она вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Он явно не поверил ей или неправильно понял. На какое-то мгновение Констанс ужасно захотелось промолчать, дав ему возможность думать, что ее муж все еще жив, но преодолела соблазн, решив расставить точки над «i».
— О моем покойном муже, — еле слышно повторила Констанс.
— Так вы вдова? В ваши-то годы?
В другой ситуации она бы даже посмеялась над его растерянностью, но, поскольку написанное на лице Чарлза сострадание вовсе не располагало к такого рода реакции, Констанс лишь тихо сказала:
— Да, я вдова. Мой муж умер почти год назад. Наш брак длился тринадцать месяцев…
— Дайте-ка я сяду. — С этими словами Чарлз буквально рухнул в ближайшее кресло, жестом показав Констанс, чтобы она села рядом. — А что с ним произошло? Какой-нибудь несчастный случай? Ведь он, наверное, был совсем молодым…
— Ему было двадцать семь. — Она помолчала, устремив остекленевший взор на причудливый узор персидского ковра у себя под ногами. — Вы угадали, Роберт погиб именно в результате несчастного случая. Мы… мы шли по улице, и вдруг откуда ни возьмись машина… Сидевший за рулем пятнадцатилетний паренек не справился с управлением, автомобиль занесло на тротуар, и нас раздавило бы в лепешку, если бы Роберт не толкнул меня. Когда до столкновения оставались считанные секунды и надо было что-то решать, он не задумываясь спас мою жизнь, но на себя ему времени уже не хватило. — Голос Констанс был печален, как и поведанная ею история. — Он умер мгновенно.
— Я просто не нахожу слов, Констанс.
Она ощутила на своей щеке нежное прикосновение его пальцев, но так и не подняла глаз. Рука Чарлза безвольно опустилась.
— Я и понятия не имел… Ведь вы представлялись всем как мисс Уайтселл.
— После похорон я решила снова взять девичью фамилию, — смущенно объяснила Констанс. Выслушивая соболезнования Чарлза, она чувствовала себя ужасно неловко, но отступать было поздно. — Вот почему я не хожу на свидания, — твердо прибавила она. — Предпочитаю оставаться наедине с собой и с Банга.
Повисло неловкое молчание, но Чарлз поспешил его прервать:
— Вы, очевидно, очень любили своего мужа. Простите меня, Констанс! Простите, что завел весь этот разговор, ведь вам все еще тяжело.
— Нет-нет. Все в порядке.
Его заботливый голос ласкал жаркими волнами ее воспаленное сознание, обжигая смертельно-бледные щеки молодой женщины своим чувственным тембром. Чтобы скрыть предательскую краску смущения, Констанс наклонила голову еще ниже.
— Да нет же! Далеко не в порядке! — взволнованно возразил Чарлз. — Я редко ошибаюсь в людях, но в вас я ошибся. Примите мои извинения. Я так виноват!
Только этого не хватало! — подумала Констанс. Из сказанного мною он сделал вывод, что мне до сих пор дорога память о покойном муже. Но ведь я давно не люблю Роберта!
Неожиданно ей стало не по себе от мысли, что придется оставить все, как есть, хотя минутой раньше Констанс больше всего на свете хотелось, чтобы Чарлз узнал о ее любви к Роберту.
Когда смущение прошло, Констанс вскинула голову. Теперь она предстала перед испытующим взглядом Чарлза смертельно бледной, убитой горем женщиной, которая глубоко переживает потерю любимого человека. Чарлз был само сочувствие, но даже горестная мина не смогла испортить дьявольской привлекательности его лица.
Итак, вечер безнадежно пропал. Констанс танцевала, когда ее приглашали, машинально улыбалась, приправляя светскую болтовню беззаботным смехом, но не могла избавиться от неприятного осадка после откровенного разговора с Чарлзом.
Теперь он наверняка оставит меня в покое, что мне только на руку. Но вопрос в том, хочу ли я этого? — спрашивала себя Констанс, бросая на Чарлза робкие взгляды.
Перед объявлением следующего танца Констанс удалось перекинуться парой слов с Чарлзом. Однако после этого у нее сложилось впечатление, что ей присвоили статус пожизненно скорбящей вдовы, и настроение у молодой женщины испортилось окончательно.
Когда прием подошел к концу и гости начали потихоньку расходиться, Чарлз подошел к Констанс.
— Где вы собираетесь провести Рождество? Полагаю, в Лондоне? Ведь вашим родителям наверняка не терпится увидеть свою дочь.
— Я, конечно, об этом думала, но…
Констанс запнулась, раздумывая, как объяснить Чарлзу, что фешенебельная лондонская квартира матери, устланная дорогими коврами и меблированная по последней моде, не совсем подходящее жилье для Банга. Однако он, прежде чем Констанс смогла продолжать, закончил фразу за нее: