По ночам все было иначе…
Первую она провела без сна, проворочавшись с боку на бок в жесточайшей агонии самобичевания и бессмысленных воспоминаний. Едва за окном забрезжил рассвет, Констанс была уже на ногах и, уединившись в тишине мастерской, с удвоенной силой принялась за работу. Но даже изнуряющий труд в течение лишенного всяких развлечений дня не довел ее до полного изнеможения, и следующая ночь оказалась не лучше предыдущей.
Она работала допоздна, выбираясь из мастерской лишь для того, чтобы прогуляться с Банга, и делая это только потому, что «так надо», и спешила вернуться к гончарному кругу.
Она лепила, делала эскизы, ходила в магазин, готовила пищу и гуляла, но все это время ее неотступно преследовало воспоминание о высоком темноволосом мужчине, настоящем красавце, в котором все было совершенно — от корней волос до кончиков пальцев.
Немного полегчало утром третьего дня, когда зашедший поболтать Джеффри упомянул между прочим, что Чарлза вызвали за границу на несколько дней в связи с очень срочным делом.
— Благодаря вам, милая Констанс, он проводит в Суррее больше времени, чем обычно, — глубокомысленно заметил Джеффри, делая глоток ароматного кофе. — Мы уже привыкли, что видим его от силы по праздникам. Старый мистер Стэйн был прирожденным дельцом, Чарлз, видимо, пошел по его стопам.
Констанс рассеянно кивала, думая об Шарлотте. Скорее всего существует другая причина частых посещений Чарлза, размышляла она. Еще бы, эта белокурая бестия знает, как развлечь хозяина Стэйн-холла.
Две недели спустя во время очередного визита вежливости Джеффри принес страшную весть.
— На этот раз я зашел не просто поболтать, — прямо с порога начал он. — Плохи наши дела, боюсь, как бы чего не вышло…
— Что случилось? — спросила побледневшая Констанс. Ей почему-то показалось, что речь пойдет о Чарлзе. — Что с ним?
— Можно, я сяду? А то в ногах правды нет, — попросил Джеффри, и, когда Констанс, пробормотав: «Простите, Джефф, конечно же, садитесь», — придвинула ему стул, озабоченно продолжил: — Он либо умрет, либо беда пройдет стороной. В любом случае всегда лучше перестраховаться.
— Но что я могу для него сделать?! — горячо воскликнула Констанс, проходя в кухню. — Сейчас сварю вам кофе, и вы все-все расскажете.
— Да успокойтесь, на вас же лица нет… А дело вот в чем. К нам поступило несколько заявлений о массовых отравлениях домашних животных, — заговорил Джеффри, облокачиваясь на кухонный стол. — Травят кошек, в основном деревенских. Я знаком со всеми местными садоводами, которые используют стрихнин для борьбы с вредителями, и все они прекрасно знают, что это смертоносный яд, и пользуются им с предельной осторожностью. Но либо кто-то что-то не учел, либо…
— Что?
— Либо у нас завелся псих, — закончил Джеффри. — Кто-то, ненавидящий кошек, а может, и собак. — Чудаков и в деревнях хватает…
— И собак… — повторила Констанс. Ее нервы были натянуты как струна. — Вы считаете, в следующий раз он примется травить собак?
— Не стану ничего утверждать, но, пожалуйста, будьте осторожны, — попросил Джеффри. — Всякое бывает. Смотрите за Банга в оба, когда спускаете его с поводка, не позволяйте ему рыться в земле и есть всякую гадость. Коты любят копаться в отбросах, и те, кто отравился, виноваты сами, что оказались в ненужное время в ненужном месте. Иногда такое случается.
— Каковы симптомы? Ну, в случае чего… — нервно спросила Констанс. — Как я узнаю, что он…
— О, узнаете без труда! — Джеффри горько усмехнулся. — У животного начинаются спазмы, оно выгибает спину, задирает голову и падает на живот.
— А как его спасти?
— Никак, Констанс. — Джеффри сокрушенно покачал головой. — Одна надежда, что вы успеете вовремя доставить собаку к ветеринару, а тот введет ему антидот. Но это вряд ли поможет, если яд уже распространился по организму. Впрочем, я уверен, что с Банга ничего страшного не произойдет, беспокоиться не следует, однако будьте внимательны.
Но Констанс беспокоилась, и сильно.
В течение нескольких дней после визита Джеффри она не спускала Банга с короткого поводка, что было воспринято собакой как оскорбление. В течение дня он привык выбегать из дома, когда захочется, а теперь, запираясь в мастерской, хозяйка сажала под замок и его, вынуждая любоваться красотами заливных лугов через стекла высоких окон.
Тот факт, что две кошки, которые, по словам Джеффри, были отравлены, жили в частных коттеджах между деревенькой и домом Констанс, а остальные — в деревне, вкупе с предположением, будто Банга может съесть какую-то дохлятину, а до ветлечебницы она быстро не доберется, вынуждал Констанс быть предельно внимательной.