— Вы вдвоем, словно старая супружеская пара, — пробормотал я.
Алекс мечтательно вздохнул с заднего сиденья.
— Если бы мне так повезло.
Трина тихонько хихикнула, что сделало меня по-глупому счастливым.
— Трина, убедись, что он хорошо с тобой обращается, — Алекс снова наклонился вперед, сунув голову между нашими сиденьями. — Если он не будет идеальным джентльменом, просто напиши мне. Я надеру ему задницу.
Трина повернулась, чтобы посмеяться с Алексом, и у меня перехватило дыхание от блеска в ее глазах и озорной улыбки. Я случайно ошибся передачей, заставив сцепление скрежетать и хлопать.
— Не та передача? — ухмыльнулся Алекс, и, повернувшись к Трине, начал говорить, как будто меня вовсе не было рядом. — Итак, несколько вещей, которые ты должна знать. Он ненавидит суши. Любит кантри-музыку. Печальную. Его музыкальный вкус почти так же плох, как его чувство моды, — Алекс вздохнул. — Кино: боевики, конечно. Ничего с субтитрами, не дай Бог. Но... — Алекс наклонился ближе и прошептал Трине на ухо, — Любишь девчачьи фильмы? Тогда он – твой парень.
Глубокий смех Трины заполнил машину. Если бы мне не нужно было переключать передачи, я бы схватил Алекса за волосы и запустил его прямо в окно.
После того, как мы высадили Алекса, я включил радио, потому что у меня была отчаянная потребность в фоновом шуме, чтобы успокоить мои нервы.
— Итак, как давно ты вызвалась добровольцем в приют?
— Около года. Я начала с того, что читала детям один вечер в неделю, а затем все выросло вот в это. Я делаю все, что Шерон нужно от меня.
— Это круто. Похоже, это хорошее место. Хотя, мне не с чем сравнивать.
Трина расслабилась в кресле и вытянула ноги, которые я старался не замечать.
— Это безопасное место для женщин и детей. Не то, чтобы все бездомные мужчины были проблемой, но иногда случается что-то плохое в больших приютах города.
Я кивнул, обдумывая это. Я вспомнил, как некоторые дети стремглав побежали к своим мамам, которые смотрели на меня с тревогой, когда я высунул свою голову в гостиную, чтобы спросить результат бейсбольной игры по телевизору.
— Я очень ценю, что ты и Алекс пришли сегодня в последнюю минуту, и все, что вы сделали. Шерон была в восторге.
— Как я уже говорил, мое тело всегда доступно для благого дела.
Трина тихо засмеялась.
— Так вот оно что. Все эти девушки, с которыми ты... тусуешься... ты делаешь доброе дело?
Слова Трины повисли между нами в воздухе.
Я мог бы пойти двумя путями: отшутиться, как человек шлюха, которым я якобы был, или протестовать, что я больше не такой. Эта мысль поразила меня. "Когда я перестал быть тем парнем? Две недели назад, может три?" Я подумал о девушке из парка, и мои руки сжались на руле.
Я бросил взгляд на Трину. Она уставилась на колени, сцепив свои пальцы. Я заметил фиолетовый лак на ее ногтях, который уже успел облупиться. Я раньше никогда не замечал у девушек лак на ногтях.
— Не все такие благородные как ты или Алекс, — наконец, сказал я. — Некоторые из нас просто... не знаю. Лузеры, бездельники, которым все достается от родителей.
Трина напряглась и повернулась ко мне лицом.
— Я не называла тебя... любым из этих слов.
Я встретился с взглядом Трины, когда мы остановились на красный свет.
— Не прямо в лицо, может быть. Но я получил сообщение, — я натянуто улыбнулся. — Вопреки распространенному мнению, я не просто красивое лицо. У меня все же есть чувства.
Трина сглотнула, и ее щечки покраснели. Боже, я хотел поцеловать эту девушку.
— Слейд, я... Мне жаль. Ты, наверное, слышал это от Дейзи, — Трина нахмурилась, и я догадался, что она позже отругает Дейзи, как и я Алекса. — Я говорила так... но это было прежде, чем я по-настоящему узнала тебя, — Трина подняла глаза. — Я больше так не думаю.
Свет светофора изменился, я оторвал взгляд от нее и ускорился.
— Ты не думаешь, что я – Казанова? — я придал голосу легкости, но мое нутро сжималось, пока я ждал ответа.
Трина сделала глубокий вдох, прежде чем заговорила.
— Я не думаю, что ты неудачник или бездельник. Ты на самом деле... хороший парень. Ты хорошо ладишь с детьми. Ты, эм, похоже, заботишься о людях, — Трина молчала в течение долгого времени. — Я, хм-м, не знаю о другой части. Это не мое дело.
"Что я должен сказать?" Да, я встречался со многими девушками. Но я не спал со всеми ними, только с парочкой. Моя репутация была раздута другими людьми с преувеличением, которое я никогда не заморачивался исправлять. Впервые, мне захотелось, чтобы я это сделал.
— Дом, милый дом.
Я завернул на подъездную дорогу и выскочил из машины.
— Проходи и знакомься с психиатрами.
Трина сидела в машине, не двигаясь. Я подошел к ней и наклонился в открытое окно. Трина смотрела на коврик, и я заметил, как ее ресницы касались щек.
Блин. Я был хуже, чем любой из этих парней в тех тупых фильмах, которые смотрел.
— Пойдем. Я обещаю, они не кусаются. Они – психиатры, но они снимают свои сумасшедшие ученые халаты, когда находятся дома.
Я заставил себя обратно надеть мою маску бездельника-Слейда, чтобы быть крутым парнем, которого бы совершенно не смущало позвать девушку домой, чтобы познакомить с родителями. Девушка, которая возможно думала, а может быть, и нет, что я был еще тем кобелем. Которая, может быть, не заинтересована в развитии отношений за границами работы и дружбы.
Трина, наконец, посмотрела на меня, и я был потрясен, увидев, как она нервничает.
— Эй, — я говорил тихо, как будто она была оленем, которого легко было спугнуть. — Их, наверное, даже нет дома. Они отсутствуют практически все время, — ухмыльнулся я. — Фильмы с субтитрами. Суши. Мои любимые вещи.
Выражение облегчения сразу появилось на ее лицо, и вишневые губы растянулись в улыбке
— Ладно.
Трина вышла из машины, а я удивлялся, почему она так волновалась из-за встречи с моими родителями. Трина была тем типом девушек, которых родители любили. Я мысленно застонал, представляя, как счастливы были бы они встретиться с ней. Я надеялся, что они не опозорят меня.
— Итак, они когда-нибудь, анализировали тебя? — Трина шаркала своими сандалиями по тротуару, даже не посмотрев на меня.
Я дотронулся до плеча Трины, остро чувствуя тепло ее кожи под своей рукой.
— Не волнуйся, детка. Они классные.
— Как скажешь.
Трина улыбнулась мне, застенчиво и мило. Во рту пересохло, и я побежал вперед нее по ступенькам.
Папа стоял на кухне и наливал кофе, хотя снаружи было жарко, как в аду. Папины глаза расширились, когда Трина зашла в комнату следом за мной, но он быстро пришел в себя.
— У тебя нюх на свежий кофе, который никогда не подводил тебя.
— Папа, это Трина Клемонс. Моя няня-партнер.
Папа шагнул вперед и протянул руку.
— Привет Трина, я – папа. Но ты можешь называть меня Майк. Хочешь кофе?
Я наблюдал, как Трина покраснела, когда пожимала ему руку. В сотый раз я удивился тому, что никогда не замечал ее, и заметил спустя столько лет.
— Привет, эм-м, Майк, — рука Трины, которую сжимал папа, выглядела такой маленькой. Руки феи, в комплекте с облупившимися фиолетовыми ногтями. — Приятно познакомиться с вами. И, да, я бы хотела кофе. Он замечательно пахнет.
Улыбка отца стала шире.
— Арабика. Выращенный в тени. Я знаю аппарат для обжарки на другом конце города, который делает лучшие зерна, — папа налил чашку и протянул ей. — Сливки? Сахар?
Я знал, что это был тест.
— Нет, спасибо, — она взяла чашку. — Я уже пробовала ваш кофе. Он настолько хорош, что я выпью черный.
Папа поднял бровь, посмотрев на меня.
— Она хороша, — сказал он.
Мне не пришлось смотреть на Трину, я и так знал, что она покраснела. Я уставился на отца, чьи глаза за очками блестели от смеха. Папа прислонился к столешнице и начал изучать меня, как лабораторный образец.
— У тебя тот еще бардак на голове. Мне казалось, что ты не сидел с детьми сегодня, но выглядишь, словно дети протащили тебя через ад и обратно.