— Я знаю.
— Одна последняя вещь, — я выдохнула между поцелуями. — Ты должен вернуться к работе. Я не могу справиться с этими двумя в одиночку.
— Уже сделано, детка. Мы все завтра идем на "Зиплайн".
Я прервала поцелуй, откинув голову назад, чтобы взглянуть на него.
— Ты серьезно?
Его улыбка была дьявольской и бесстрашной.
— Подсказка Супер-Няни номер четыре: "Живи опасно". Возьми с собой масло лаванды, детка. Нам оно понадобится, — его руки обвились вокруг меня, а глаза наполнялись смехом и любовью.
— Ты не босс... — но мои слова были поглощены его поцелуем. Так как я уже потеряла голову под чарами Слейда, я напомнила сама себе совет номер три от Няни-Лодыря: "Спонтанность – это не плохо. Это может быть даже эпично".
Эпилог
Слейд
— Детка, еще один круг. Никакого ужина, пока ты не закончишь.
Трина свирепо посмотрела на меня, но повернулась и оттолкнулась от бортика бассейна. Она начала с мелководья доплыв до глубокого конца бассейна, работая руками и дыша в более-менее приличном ритме. Я плыл вместе с ней и говорил ей, когда дышать. В конце концов, она исчерпала себя, схватилась за стены, откашливая воду.
— Не плохо, — сказал я ей.
Ее рот раскрылся, затем закрылся и губы сжались в узкую линию притворного гнева. Я, засмеявшись, плавал рядом с ней, а потом прижал ее к стене своим телом. Трина балансировала на карнизе, который проходил по всей внутренней части бассейна. Так как она достаточно высокая, ее голова и плечи были над водой.
— Я просто шучу, — сказал я. — Это было великолепно.
Трина улыбнулась мне, стянула свои очки и бросила их за спину на бортик. Солнечный свет, отбрасывал блики от ее ожерелья, того самого, что слишком долго хранилось в моем шкафу.
— Я не могу двигаться, Слейд, — сказала она.
Вода капала с ее ресниц и блестела на губах.
— Ты куда-то спешишь? — я прижимался ближе к ней и наклонялся ниже к ее губам.
Мы стояли в течение долгого времени, пока мой отец полностью не убил момент.
— Если существа, ранее известные как Слейд и Трина голодны, то ужин готов.
Трина хихикнула, оторвав свои губы от моих. Она посмотрела вверх на моего отца, ухмыльнувшись, но засмущавшись. Я раздраженно взглянул на папу. Он напялил свой дурацкий фартук шеф-повара и держал шпатель для гриля в одной руке, как скипетр.
— Вы с мамой больше никуда не уходите?
Папа ухмыльнулся, указав своим скипетром на нас, как на его приспешников. Я вздохнул и положил руки на кромку бассейна, держа Трину в клетке из своих рук.
— Мы будем там через минуту, — сказал я. — Существо еще не готово.
Папа подождал несколько секунд, потом повернулся и ушел, что-то бормоча себе под нос.
— Хорошо, что я ему нравлюсь, — подколола Трина.
— Да, наверное. Если бы ты ему меньше нравилась, может быть, мы получили бы больше времени в одиночестве.
Трина прикусила губы, эти вишневые губы, которыми я был одержим в течение нескольких месяцев.
— Мы можем уйти после ужина, да?
— Абсолютно.
Мы сбежали после ужина, и пошли в наше любимое местечко гулять по тропе в темноте, держась за руки и разговаривая.
— Еще одна неделя лета, — сказала Трина. — И тогда мы закончим с обязанностями няней.
— Слава Богу, — сказал я. — Никогда больше.
Трина рассмеялась.
— Я думаю, что Дейзи мыслила правильно. Продажа кренделей – спокойная работа.
— По сравнению с тем, что пережили мы? Черт, да.
— Разве мамы еще не спрашивали у тебя про зимние каникулы?
Я кивнул.
— Ага.
— И что ты им ответил?
— Я сказал им, что это надо решать с моим партнером. Куда она, туда и я.
Трина слегка ударила меня по плечу.
— Трусишка.
— Ни при каких обстоятельствах я не переспорю этих двоих в одиночку.
— Ты всегда можешь позвонить Алексу.
Я фыркнул.
— Да. Он – просто парень, с которым я хочу идти в бой, — даже если он лучший ведомый, я никогда это не признаю.
Я остановился и притянул ее в объятия. Мы долго целовались, пока не были вынуждены сделать перерыв, чтобы глотнуть воздуха.
Затем мы снова пошли гулять, пиная ногами гравий на тропе.
— Когда ты продашь свою Джетту? Ты по-прежнему хочешь новый Джип, или ты решился на Феррари? — Трина смеялась, держав мою руку.
— Я оставлю Джетту.
Она с удивлением посмотрела вверх на меня.
— Почему?
Я надеялся, что смог сохранить лицо не выдав свой секрет, который я хотел сохранить, хотя обещал больше никаких секретов. Я пожал плечами.
— Просто нашел другие способы потратить деньги.
Трина раскачивала наши руки взад и вперед, но потом вдруг остановилась.
— А-а-а, случайно, нет ли связи между тобой, не покупающим новый автомобиль, и новым баскетбольным кольцом в приюте? И новыми качелями?
Я не сбился с шага.
— Детка, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Трина молчала еще несколько шагов, но я не удивился, когда она снова остановилась, развернулась на гравии и уставилась подозрительным взглядом на меня.
— Это очень плохо. Потому что я хотела поблагодарить того, кто это сделал. Лично, — Трина потянула меня, ухватившись за петли на поясе, ее сердитый взгляд превратился в игривый.
Я усмехнулся над ней, утонув в этих глазах. Я каждый раз попадал в их ловушку.
— Ты знаешь, что я думал о тебе, когда все это дело началось?
— Что я ненормальная, повернутая на контроле, кто не умеет веселиться? Кто был абсолютно невосприимчив к твоим чарам?
— У тебя нет иммунитета. Даже близко.
Трина прижалась ко мне.
— Как и у тебя.
Я рассмеялся ей в волосы.
— Кто же знал, что у меня слабость к феям и вишневым губам?
Трина откинула голову назад и посмотрела на меня, в ее глазах танцевал лунный свет.
— А как насчет того, что я думала о тебе?
Я притворился, что думаю над ее вопросом.
— Давай посмотрим. Бездельник. Глупее, чем грязь.
— Не забудь про Казанову.
Я нахмурился.
— Ты, возможно, захотела исправить это.
— Два варианта из трех реальных, — Трина хихикнула. — И давай не забывать о твоем ужасном вкусе.
Я удивился.
— Я не думаю, что ты замечаешь это.
Трина пожала плечами.
— Алекс указывал на это. Более чем один раз. Он хочет, чтобы я взяла тебя по магазинам. Он говорит, что ты и торговый центр не совместимы, что бы это ни значило.
Я прислонился лбом к ее, тихо засмеявшись.
— Этому не бывать. Что видишь, то и получаешь.
— Ладно, но у меня есть одно усовершенствование твоего шкафа, — ее пальцы запутались в моих волосах, и я наклонился ближе, чтобы поцеловать ее. — Остановись, — Трина засмеялась у моих губ, и я почувствовал, как что-то задевает мою шею.
— Что это?— ее руки что-то делали с моими волосами. Она сняла мои шнурки, наморщив нос от отвращения. Я протянул руку и почувствовал кожаный ремешок, где раньше были шнурки. Что-то маленькое и металлическое свисало с ремешка.
— Что это? Что бы это ни было, я не сниму это. Никогда.
— Это талисман. С буквой "С".
Я усмехнулся.
— От слова Слейд? Или сексуальный?
Трина, усмехнувшись, захлопала своими ресницами.
— А может, это от слова сачок-лодырь.
Я обнял ее так сильно, что мог чувствовать, как бьется ее сердце.
— Я думаю, мы оба знаем, кто здесь настоящий лодырь.
Трина, смеясь, запрокинула голову. Ее смех сводил меня с ума даже больше, чем ее губы, поэтому я поцеловал ее, снова и снова.
Алекс поспорил со мной на пятьдесят долларов, что Трина и я все еще будем вместе на Рождество.
Я удвоил ставку и поспорил с ним на сто баксов, продлив срок до Дня Святого Валентина.
И я планировал выиграть.
Конец