Продолжая курить, я со скучающим видом «мазанул» взглядом по паромщику. Вот это да! Такой ненависти во взгляде я давненько не видел. Похмельный хмырь только что дырку в нашем сержанте не прожег! «Он его узнал! – пронеслось у меня в голове. – Ну да, походка его странная… Он что же, из этих? Вот это да! Что делать теперь будем?» – как в калейдоскопе сменяла одна мысль другую. Швырнув окурок за борт, я с ленцой подошел к Люку и лениво, через губу произнес поанглийски:
– Man, this fagot knows our cop! We're in a big trouble! [53]
И шепотом добавил для Дымова, уже порусски:
– Леха, сиди спокойно… Этот хмырь тебя срисовал! Посмотри аккуратненько, без паники, может, и ты его узнаешь?
До противоположного берега оставалось метров пять, когда к существующей проблеме добавилась еще одна – на дороге, сбегавшей к реке, показался такой же, как у нас, «БМВ» с коляской. И у троих восседавших на нем немцев тоже были горжетки полевой жандармерии!
«…» – на протяжении секунд пяти в моей голове не возникло ни одной цензурной мысли. Я хлопнул Люка по плечу и сказал, нет, прошипел:
– Саня, что делать будем?
– Валить всех! Паромщик – твой! – И Сашка, подхватив свою винтовку, опустился на одно колено, прячась от немцев за мотоциклом.
На секунду замешкавшись, я сделал шаг по направлению к паромщику«уголку», однако тот, непонятным мне образом поняв, что ничего хорошего его не ждет, заверещал: «Памагите! Панове официры!» – и сиганул в реку. Немцы на берегу, услышав крик и заметив фонтан брызг, остановили мотоцикл, заинтересовавшись происходящими на пароме безобразиями. К счастью, день уже клонился к вечеру, и солнце било немцам в глаза, так что ничего внятного они пока не рассмотрели.
– Люк, у них пулемет! – крикнул я, заметив торчащий из коляски характерный кожух.
– Вижу! Не ори под руку… – спокойно ответил Саша.
– Зельц, давай к лебедке! Едем назад.
– Не пори горячку, от пулемета мы не убежим… Лучше поддержи огоньком… – Вот что значит опыт! У меня адреналин только что из ушей не тек, а Люк спокойно выцеливал немцев.
– Поехали! – И хлесткий выстрел «маузера» поставил точку в разговоре.
Я вскинул автомат к плечу и дал две короткие очереди в сторону мотоцикла. Никуда я, естественно, не попал, да и не ставил я перед собой такой задачи. Прижать немцев! Вот что я должен сейчас сделать. Дать возможность Сашке спокойно стрелять, вот и все! Еще один выстрел из карабина, и немец, сидевший за рулем, завалился на убитого пулеметчика. Третий попытался спрыгнуть с мотоцикла, но зацепился ногой, и пуля ударила его в спину.
– Зельц, крути давай! – крикнул Люк Дымову, так и не успевшему выбраться из коляски.
Я метнулся к лебедке и принялся остервенело крутить рукоять. Минута – и паром ткнулся в берег. Пока Дымов с Люком аккуратно сгружали наш мотоцикл, я бегом поднялся на кручу. Люк сработал на все сто – ни одного живого противника на этом берегу у нас не было.
Мне пришла в голову интересная, как мне показалось, идея. Отцепив застрявшую ногу немца, я свалил труп на землю. Так, теперь черед водилы – немного повозившись, мне удалось перевалить его в коляску поверх пулеметчика. Тут и наши поднялись по дороге.
– Ты чего возишься? Садись давай и поедем!
– Поедем на двух мотоциклах, может, запутаем…
Я наклонился к трупу немца и вытащил из нагрудного кармана зольдбух и еще какието бумажки, затем снял с шеи убитого медальон. Вот что странно, до того как началась пальба, мои колени тряслись, как у человека, танцующего чарльстон, а сейчас я, удивляясь самому себе, действовал быстро, спокойно и уверенно. Сунув документы убитого за пазуху, я скинул с плеча «ППД» и дал короткую очередь в затылок трупа. Какието теплые капли упали мне на лицо… «Что это, дождь, что ли, начался? – подумал я. Провел рукой по лицу. На ладони – кровь и еще какието неаппетитные ошметки. – Мозги?» – стараясь не обращать внимания на тошноту, вдруг подступившую к горлу, я полез в седло.
– Скоро ты там?.. – Выстрел на том берегу реки прервал Сашу.
Несколько вооруженных человек бежали к переправе, а из воды как раз выбирался паромщик, о котором в суматохе боя мы совсем забыли.
– Саня, уходите на север, я прикрою!
– Хрен тебе! Вместе поедем!
– Этот урка узнал Зельца, я его из пулемета попробую достать.
– Лучше из гаубицы… – хмыкнул Люк, скидывая винтовку. – Езжай давай!
Паромщика и наших преследователей разделяло всего несколько шагов, когда карабин в руках Люка веско рявкнул. Паромщик повалился ничком, а наши преследователи поспешно залегли.
– А теперь – ходу! – И Люк закинул снайперку за спину.
Как мы неслись! Если бы еще неделю назад ктонибудь сказал, что я буду нестись по разбитой песчаной дороге на незнакомом мотоцикле со скоростью полсотни километров в час и при этом посматривать по сторонам – я бы не поверил. Минут за десять мы доехали, да что там доехали – долетели, поскольку мотоцикл иногда совершал такие прыжки на ухабах, что я с трудом удерживался в седле, до следующей крупной деревни. Чуть снизив скорость, мы проследовали дальше на север, все больше, отрываясь от возможной погони. А еще километра через три дорога закончилась, упершись в проселок, идущий с запада на восток.
Я притормозил рядом с Люком, который уже доставал из кармана карту.
– Тох, не мешай. Лучше немца поправь, а то последнего потеряешь, – отмахнулся от меня Люк.
Действительно, во время нашей гонки один из трупов свалился с коляски и теперь волочился за ней. Сглотнув внезапно ставшую густой слюну, я подошел, чтобы погрузить тело обратно. Лучше бы я этого не делал! Я не знаю, сколько этот немец волочился за мотоциклом по дороге, но зрелище было настолько неаппетитным, что пришлось срочно избавляться от остатков обеда.
Утерев рот рукавом, я отцепил немца от коляски и осторожно, стараясь не испачкаться, полез к нему в нагрудный карман за документами. Бесполезно, вся верхняя часть мундира так пропиталась кровью, густо замешанной с дорожной пылью, что страницы зольдбуха слиплись. Ну и черт с ним! Сняв с трупа ремень, я притянул им пулемет к коляске.
– Арт, кончай там фигней страдать, иди сюда! – окликнул меня Люк.
Зельц, посмотрев за моими манипуляциями, в этот момент тоже избавлялся от обеда на обочине, так что мы смогли быстро переговорить без посторонних.
– Ты как? – участливо спросил Саня.
«У меня дежавю?» – подумал я и ответил:
– Все хорошо, там просто такой фарш получился… Что просто «ой!».
– Я потому и спрашиваю… Точно оклемался?
– Точно, точно…
– Тогда смотри сюда! – И он показал мне на карте планируемый маршрут. – Нам самое главное через вот эту речку перебраться, а там уже не сложно будет.
– В Приселках переправимся? – спросил я, вглядевшись в карту.
– А это на месте видно будет. Ну что, по коням?
– Ага. Только потом в роще какойнибудь притормозим, я от немца избавлюсь.
– Ни за что! Вот, товарища сержанта попросим его разделать на жаркое, и будет всему отряду приварок! – скорчив кровожадную гримасу, пошутил Люк.
Подошедший к нам Дымов посмотрел на нас ошалелыми глазами, но, заметив, что мы улыбаемся, робко улыбнулся в ответ. А через минуту мы уже втроем хохотали во все горло.
* * *
«Начальнику оперативной группы YYY оберштурмфюреру СС Бойке.
Довожу до вашего сведения, что 13 июля 1941 г. на шоссе между дер. Волковщина и совх. Новый двор было осуществлено нападение на заместителя командира 42го охранного батальона гауптмана Рейнеке.
Гауптман Рейнеке в сопровождении отряда вспомогательной полиции следовал в район дер. Вяча, где, по имеющимся сведениям, были обнаружены несколько подозрительных лиц, возможно являющихся солдатами разбитых ранее в этом районе подразделений Красной армии. Данные сведения были получены от старшего полицейского данного населенного пункта В. Барабовича. В свете последующих событий можно предположить, что это явилось предлогом для вызова гауптмана в дер. Вяча.