Так, теперь – ревизия собственных повреждений. Аккуратно ощупываю левое бедро – одна картечина навылет прошла через мышцу, а вот другая… другая застряла в верхней трети бедра. «Ну что, рискнем слабым здоровьем, товарищ псевдостарший лейтенант?» Откинув полы плаща, приспускаю пропитанные кровью штаны. Надо торопиться, пока в крови бурлит адреналин! Спасибо Доку, что, невзирая на игрушечность наших забав, к комплектации аптечек он подходил серьезно. В пластиковом пакете, что каждый член команды таскает в одном из подсумков, – все, что может понадобиться, и даже немного больше. Педантичный Сережа вдобавок ко всему и заставляет ежегодно обновлять аптечки, закупая медикаменты по оптовым ценам. В бауле у меня, кстати, валяются аптечки прошлого и позапрошлого сезонов… Не выбрасывать же, все одно, не на горбу их таскаю. Так, вот стерильная салфетка, вот йод… Аккуратно, шипя от боли, вытираю кровь вокруг раны. Теперь – стрептоцид. «Что делать будем, когда все это богатство израсходуем?» – приходит в голову неуместная сейчас и крайне неприятная мысль.
Частая стрельба на подворье отвлекает. «Быстрее давай! Ребятам помочь надо!» – подгоняю сам себя.
Заглотив две таблетки кетанова, приступаю к операции. «Тоже мне – Сенкевич недоделанный!» Картечина вроде неглубоко… «Нежнее, еще нежнее… Ой, мляяя!» Подцепив концом клинка складного ножа деформировавшийся свинцовый шарик, вытаскиваю его из раны. Аж в глазах потемнело! Накладываю тампоны и туго перебинтовываю бедро. Натягиваю штаны. Остальное – потом! Загоняю в пистолет свежий магазин… Кто знает, что там наверху? Стиснув зубы и стараясь не охать, когда переношу вес на раненую конечность, лезу по косогору.
О, вот и мой «ППД», странно, почему этот тип не подобрал мою «машинку», а так и попер с двустволкой? На заднем дворе – никого, но со стороны дома, выходящей на улицу, только что донеслись какието крики и грохнул винтовочный выстрел. Перевалившись через нижнюю, перебитую выстрелом перекладину изгороди, подбираю автомат и ковыляю в сторону дома. Люк, конечно, боец крутой, но автомат может серьезно помочь.
Замечаю, что человек, которого до нашего появления обрабатывали полицаи, пошевелился.
– Эй, ты кто? – окликнул я невезучего.
В ответ – только невнятное мычание. «Хм, а что это на нас надето? Какаято заляпанная кровью и землей хламида серомышиного цвета. Неужто немец? Хотя сейчас – это неважно. Важно ребятам подсобить».
– Арт, ты где там? – доносится до меня изза дома.
«Люк или Зельц?»
– Тут я, окружаю гадов! – кричу в ответ.
– Ага, гранату в окно давай!
«Какую гранату? Он что, ошалел?» – думаю я, шкандыбая, другого слова подобрать не могу, вдоль глухой стены дома.
– Эй, начальник! – А этот голос мне незнаком, если только Дымов в ударном темпе не спился за последние пять минут. – Давай, дашь на дашь! Я эту курву целой отпущу, а вы меня со двора?
«Хохо, это кто там такой хваткий? Судя по голосу и речевым оборотам, урка, в полицаи подавшийся… И кого это он там так неласково величает?»
– Начальник, я спросил! А где ответ? У, твою… – Реплика прерывается криком. Женским или детским.
Вот это пат! Нет, не технический, психологический. И уважать себя не будешь, если отпустишь гада, а если невиновные погибнут – то тем более!
«Так, что у нас тут?» – внимательно оглядываю дом.
Дом как дом. Большой. Примерно в таком я както провел половину лета, отдыхая у двоюродной бабки в Тверской области. Я находился на хозяйственном дворе, если смотреть на дом с улицы – то с правой стороны. Вокруг – сараи, поленницы. В дальнем углу – курятник. Вход с сенями – с противоположной стороны дома. На эту сторону выходит только маленькое окно то ли кладовки, то ли чулана. С простреленной ногой я туда точно не влезу. Задняя стена – глухая.
«Интересно, почему Саня не отвечает? Варианты просчитывает? А если мы вот так поступим?»
С максимально возможной для моей хромой ноги скоростью я дошел до угла дома и осторожно выглянул на улицу. Вон Зельц притаился в тени забора… Так, а где Люк? Ага, он затаился в палисаднике, сразу и не разглядишь! Тихим свистом я привлек его внимание. Затем жестом показал себе на ухо и похлопал себя по нагрудному карману. Даже с этого расстояния я увидел, как перекосилось его лицо. Саня молитвенно сложил руки и быстро полез в карман за рацией. Достал. Разглядывает. Сокрушенно качает головой, а потом жестами показывает мне, что связь – йок! Весело!
«Интересно, – думаю, – а чего они стрелять начали? Ведь Дымов точно первый начал из „нагана“ шмалять, даже „глушак“ не прикрутил, торопыга».
И тут мой взгляд зацепился за то, что я вначале принял за кучу тряпья, валяющуюся на земле. «Да это же дядько Остап! Вон и памятный мне по первой встрече картуз валяется в пыли. Это кто же его, наши или всетаки полицаи?»
Люк, привлекая мое внимание, покачал рукой, согнутой в локте. Хочет, видать, жестами пообщаться. Это мы могем.
Спрашиваю его: сколько противников и чем они вооружены?
– Один. Винтовка и, возможно, пистолет, – отвечает Люк.
– Сколько заложников и кто они?
– Двое или трое. Одна женщина и дети.
«Вот это кисло, понастоящему кисло! Еще минут тридцать провозимся, и от немцев тут будет не продохнуть, но и уходить, оставив за спиной вооруженного полицая, мы не можем. Даже до мотоцикла не дойдем – он нас из окна перестреляет. Мотоцикл бросить нельзя, там шмоток иновременных много осталось. Да, дилемма!»
Жестами показываю Люку, что есть идея.
– Какая? – спрашивает он.
Показываю, что хочу проползти вдоль дома, а они, демонстративно уходя, должны выманить полицая из дома, а я его сработаю.
Жестом показав, что он понял меня, Люк крикнул в сторону дома:
– Эй, мужик, а как ты уходить будешь?
А я пополз вдоль дома.
Из глубины комнаты донесся все тот же сипатый голос:
– А вы сей момент винтари и пистоли покидаете и вдоль улицы пойдете себе…
– Ага, разбежался один такой об стену! – Это Люк.
– Чего? – не понял сипатый.
А я все ползу и ползу… Левая нога мозжит, пот лицо заливает, а я ползу. Стоп!
А ведь гадто этот – от меня метрах в двух, не дальше, сипит. То есть я сейчас – аккурат под тем окном, у которого он стоит. Помахав рукой Люку, я показал ему, чтобы он продолжал забалтывать противника.
– А того! Где гарантия, что ты по нам не выстрелишь?
– Чего? Не боись, не стрельну!
«Ага, стоит в простенке, прямо у стены», – определил я.
– Давай так, я сяду на мотоцикл и уеду, а напарник мой покараулит, чтобы ты глупостями не занимался.
Я нежно кладу автомат на землю и вытягиваю из кобуры «ТТ». Взвожу курок «Черт, понять бы еще, где заложница эта?»