— Главное, никакой самодеятельности, — в последний раз инструктирует меня профессор. Слушаю вполуха, машинально киваю. Разум сосредоточен совсем на других вещах. — Проходишь в здание, усыпляешь охрану, забираешь своего Онезорга. Где должны быть машины — знаешь, я уже обьяснял. Подробный план здания имеешь. Это пропуск, — принимаю жёлтую бумажку с заковыристым росчерком. — Кем подписан, лучше не спрашивай.
Киваю. Лучше действительно не спрашивать. Надеюсь, ему не пришло в голову подделывать подпись самого Сталина…
Рудов чуть сжимает моё плечо и отходит на шаг.
— Ну всё. Будь осторожнее. И запомни — никакой самодеятельности!!!
Усмехаюсь; рука касается едва заметной кнопки временного переместителя. Кажется, Рудов говорил что-то ещё, но я уже не расслышала. Темнота — как мгновенная потеря сознания.
Надо будет всё же попросить его усовершенствовать сей механизм.
Несколько секунд на то, чтобы прийти себя и даже не открывая глаз ощутить, как изменился воздух. Не чувствуется едких выхлопных газов, словно и дышать стало легче. Чуть пошатнувшись поднимаюсь на ноги, заставляю себя собраться и сконцентрироваться. Вновь войти в роль. Уже въевшиеся в кровь привычки поднимаются откуда-то из глубины. Резкий разворот плеч, ровный чеканный шаг, идеально прямая спина, сталь и холод во взгляде.
Выйти из-за прикрытия дома, уверенным шагом направится к мрачному серому зданию.
Солдат у входных дверей вскидывается и предупредительно опускает ладонь на кобуру. Не останавливаясь, достаю из внутреннего кармана профессорский пропуск, встряхиваю его так, чтобы сложенный вчетверо листок развернулся. Взгляд солдата мгновенно стекленеет и он застывает, уважительно отдавая честь. Столь же безмолвно убираю заветную бумажку обратно и прохожу внутрь. Интересно, чью всё-таки подпись скопировал Рудов?
Длинный коридор, снующие туда-сюда люди в военной и штатской одежде. Воссоздав в памяти план, поворачиваю направо в незаметный коридор, спускаюсь вниз по витой лестнице. Стальная решётка заперта, рядом охрана. Пропуск как по волшебству раскрывает все двери. Дальше, вдоль закрытых камер, ещё ниже по очередной лестнице — это здание тянется на целых три этажа под землёй. Мне в самый низ — куда уводят уже приговорённых.
У последнего блока усиленная охрана. Даже при виде заветной бумаги из глаз солдат не исчезает острая подозрительность.
— Не положено.
— Только поговорить, — главное сохранить этот бесстрастно-уверенный тон. — Десять минут.
Переглянувшись, отпирают стальной замок. Один из охранников кидает выразительный взгляд на часы. Мысленно усмехаюсь — кто бы мне говорил о времени!
Вхожу и закрываю за собой дверь.
Как всё-таки долго мы не виделись… По крайней мере, для меня.
Пара секунд безмолвия, пока Онезорг устало поворачивает голову в сторону вошедшего. И поднимается единым стремительным движением, во взгляде смешались в хаотическом сумбуре изумление, радость и тревога.
— Ольга!..
Киваю с лёгкой, чуть вымученной улыбкой, подмечая все детали — и этот рубец на виске, и рассечённую губу, несколько скованные движения левой руки. Я надеялась, они смогут обойтись без этого. Без дополнительных «уговоров».
В серых глазах появляется оттенок страха.
— Ольга… Ты тоже… арестована?!
— Рудольф, — прерываю его коротким жестом. Глубоко вдыхаю, мысленно настраивая себя на предстоящий разговор. Почему это всегда кажется таким сложным?
— Выслушай меня, не перебивая, пожалуйста… Завтра тебя расстреляют.
Потом понимаю, что наверное стоило начинать не с этого, но Онезорг в ответ только чуть пожимает плечами. Полнейшее безразличие — значит, ждал?
— Я предлагаю тебе три варианта на выбор, — нетерпеливо машу рукой, когда он пытается что-то сказать. — Все вопросы после! Итак, вариант первый: всё остаётся как было, я сейчас ухожу, и завтрашнее событие случается как и было запланировано. Но, думаю, это нам не подходит, и мы сию версию рассматривать не будем.
Короткая, несколько ироничная ответная улыбка. Руки скрещены на груди, пытаясь скрыть волнение. Что же, вполне понимаю. Уже приготовившись к смерти, внезапно получить хоть какую-то крохотную надежду. Я сама нервничаю едва ли меньше.
— Вариант второй: мы сейчас устраиваем тебе побег. Документы готовы, деньги есть, билет на поезд купим уже в Москве. На твой выбор — Франция, Англия, Германия… куда пожелаешь, в общем. Можно даже в Америку, хотя придётся подольше повозится…
— Ольга, — он всё-таки не выдерживает и прерывает моё словоизлияние. — Это невозможно. Слишком много солдат здесь. Бежать невозможно.