Лэндон переоделся и вышел, заметив, что Шенен сидела на уличной скамье. Поблагодарив Аманду, он устремился к сестре. Он хорошо ее знал и понимал, что ей нужно.
— Идем, — протянул он руку. — Куплю тебе мороженое.
Уже много лет они с сестрой не ели вместе мороженое. Снова нахлынуло чувство вины. Не следовало так долго отсутствовать. Это неправильно.
— А я все думала, предложишь ты или нет.
Шенен взяла его за руку и встала. Они отправились в ближайший магазин, где купили две порции мороженого: клубничное для Шенен и шоколадное для него.
В этот тихий июльский день люди по вине влажности сидели дома либо купались.
— Прогуляемся? — поинтересовалась Шенен, и он кивнул.
Они побрели по Мейн-стрит. Лэндон обожал эту улицу, напоминавшую о старых фильмах, которые они смотрели с отцом. Район под названием Старый город с деревянными зданиями и лавками у каждого магазина как раз вписался бы в такое кино.
— Заметил, что мама изменилась?
Вряд ли. А может, он не так часто бывал дома, чтобы заметить?
— Она занята, нередко уезжает. Все идет хорошо. Она пытается жить.
— Да… да. Просто почему-то кажется… будто что-то поменялось. — Спустя несколько минут Шенен спросила: — По-твоему, папа ее простил?
Его будто ударили в живот. Иногда он сомневался, что сам-то ее простил, но тут же чувствовал себя виноватым, вспомнив, что все эти годы мать провела в одиночестве и тоске.
Ужасно тянуло заявить: «Какая на хрен разница, что он думает? Какая разница, простил он или нет? Он поступил гораздо хуже. Он бросил детей».
— Без понятия, Шен, — вздохнул Лэндон. — Даже не представляю, как он мыслит. Он очень постарался оставить нас за бортом.
— Ты все еще на него злишься?
— Я всегда буду на него злиться. Всегда буду ненавидеть за то, что он ушел.
— Но они не были счастливы.
— И что?
Да, они отравляли друг другу жизнь, обижали друг друга. Больше всего Лэндон боялся поступить в той же манере с близким человеком.
— А если у нас с Джейкобом сложится так же?
— Что? Нет. Не сложится.
Он правда в это верил? Кто знает.
Она пихнула его локтем.
— Ты что, стал всезнайкой?
— В смысле «стал»? Я всегда был всезнайкой.
Шенен захихикала, но быстро взяла себя в руки.
— Иногда я волнуюсь. Помнишь их рассказы? Почти всю жизнь они дружили, а потом стали чужими, пробуждали друг в друге самое плохое. Не знаю, что бы я сделала, если бы у нас с Джейкобом вышло так же.
Лэндон выбросил мороженое в мусорный бак. Сделалось горько, слова сестры напомнили о размышлениях.
— Зачем ты за него выходишь?
— Что? — Шенен, глядя на него, остановилась. — О чем ты?
Он кивнул в сторону тротуара. Мимо проезжали машины. Люди, сидевшие во внутреннем дворике ресторана, ели и смеялись. Жили.
— Если ты боишься того, что случится, зачем ты за него выходишь?
Лэндон правда хотел узнать. Ему нужно узнать.
— Ради него стоит рискнуть, — сказала Шенен, словно это самый легкий ответ на свете. — Я его люблю. Он этого достоин. Я достойна. Невозможно предугадать будущее, Лэндо. Вот отец вроде только что был рядом, а уже и след простыл. Нельзя вечно бояться. Это не жизнь. Хотя нет, не совсем верно. Бояться можно. Страх означает, что ты честен перед собой. Не бывает такого, что страха нет вообще. Но страх не должен сдерживать.
Слова сестры завертелись в голове. Мысль, что он чего-то боялся, вызывала отвращение, но, по правде говоря, струхнул он не на шутку. Однако опасение не должно одержать победу.
— Ты серьезно относишься к Роду?
Лэндон даже не стал утруждаться и говорить, что они друзья. Может, в каком-то смысле они и друзья, но в то же время нет. Не суть важно, признавались они вслух или нет.
— Нет… да… не знаю.
— С третьего раза я вытащила из тебя правду!
Шенен выбросила мороженое и взяла его под руку. Они двинулись по растрескавшемуся тротуару.
— Ничего не понимаю. Мне нравится с ним видеться, он мне дорог, но, если честно, мне капец как страшно. Всегда казалось, что меня никто никогда не зацепит. Я задумываюсь о родителях, о том, насколько мне нравится проводить с ним время. Не хочу это терять.
— Бояться — это нормально. Но не давай страху победить. Так жить нельзя.
Какая дичь — вести с сестрой разговор по душам во время прогулки. Пора завязывать с болтовней.
— Ладно, хватит.
— Нет уж. — Шенен крепче сжала его руку. — Он так же к тебе относится?
Какой офигенный вопрос.
— Что я должен ответить? Я своих-то чувств не понимаю.
— Да все ты понимаешь, просто не хочешь сознаваться.
Лэндон вздохнул. К этой беседе он не готов.
— Никогда бы не подумал, но он трусливее меня. — Прозвучало не очень правдоподобно. — Он не верит, что может быть кому-то дорог. Чем ближе я его узнаю, тем чаще задумываюсь о том, что он скрывает даже от себя самого.
Шенен еще раз сжала его руку и отпустила.
— Так переубеди его. Заботься о нем, хорошо к нему относись и вразуми. Поступки говорят громче слов. Ему повезло, что он тебя встретил. Может, ты и не догадываешься, Лэндон, но у тебя доброе сердце.
Не факт… зато впервые в жизни он готов поставить все на карту.
Глава 25
Род сидел за рабочим компьютером, разгребая онлайн-заказы, как всегда, переживая, что в магазин мало кто заглядывал. Ради секс-шопа он все поставил на кон. Он обожал свое дело, но не секрет, что малый бизнес часто прогорает. Единственное преимущество — это товары. Сложность не в том, что поблизости торговали секс-игрушками, а в том, что приходилось конкурировать с уймищей сайтов. Весь день он размышлял о том, что надо чаще давать рекламу.
Точнее, пытался размышлять. Лэндон то и дело всплывал в мыслях, выводя его из себя. Род зациклился. Хотя нет, не совсем так, но выкинуть из головы Лэндона и совместную ночь не получалось.
Около пяти часов в магазине наметилось оживление. Такое ощущение, что все вдруг настроились на секс и решили по-быстрому заскочить к Роду. Нет, он не жаловался. Занятость не помешает, да и день пройдет быстрее. Сплошная выгода.
Весь день Род впахивал как чокнутый, а к закрытию валился с ног.
Весь день от Лэндона ни слуху ни духу. Казалось бы, Роду должно быть до фонаря, но то, как щемило в груди, намекало, что все как раз наоборот. Тревога — это огромный косяк, он обязан сделать так, чтобы чувства пошли на убыль.
Покончив с делами в магазине, он запрыгнул в тачку и покатил домой. На подъездной дорожке стоял мотоцикл Лэндона. Он свел брови, глядя на байк.
Не раз Род предлагал ключи, но Лэндон отказывался и заезжал, только когда он был дома. Род всегда оставлял заднюю дверь незапертой. Свет в доме подсказал, что Лэндон этим воспользовался.
Щемящая боль усилилась. Надо было предвидеть. Все логично. Так он и предполагал. Они получили что хотели: хороший секс. Он не рассчитывал на дружбу длиною в жизнь. Он сам говорил, что заранее знает исход; по-видимому, Лэндон решил, что настало время уйти. Иначе с какой стати он свалился как снег на голову? Пожалуй, он прав: время пришло.