— А где же малайские люди? — спросил Бударин.
Датук пригладил на голове прямые жесткие волосы, затем потеребил несколько волосков редко растущей бороды и долго молчал. И его желтое скуластое лицо выражало столько печали, что все стало ясно без слов. Но Датук все-таки заговорил:
— Японские люди много-много забрали малайских людей. Увезли далеко-далеко на другие острова. А если кто не хотел, того повесили. Часть людей скрылась в джунглях. Плохо, очень плохо стало у нас…
В тюрьме
Через несколько месяцев к острову опять пришел японский военный корабль. Всех моряков посадили в шлюпки и перевезли на корабль.
Шлюпки еще несколько раз ходили на берег и возвращались, нагруженные каучуком, кокосовыми орехами, бананами.
Уже под вечер корабль снялся, взяв курс на юго-запад.
Собравшись у трюма, моряки грустно смотрели на скалистые берега острова, на розовеющие в отблеске вечерней зари коралловые отмели и рифы. Медленно удалялись синеющие вершины вулканов, застывшие в спокойном воздухе пальмы на берегу. Стало прохладнее, и накаленная солнцем палуба корабля уже не обжигала подошвы босых ног.
На вторые сутки, сидя в трюме, все услышали грохот отдаваемого якоря, стук деревянных колодок на ногах забегавших по палубе японских матросов. Пароход прибыл в Сингапур.
Когда моряков везли из порта, в боковой улице, у кинотеатра, они увидели невысокие елочки в кадках.
— Смотрите, елочки! Зеленые! — воскликнул изумленный Бахирев.
Всех волновали до глубины души эти ничем не примечательные деревца в кадках. У Дуси даже слезы показались на глазах, и она их торопливо вытирала, приговаривая:
— Фу ты, какая-то пыль в глаза попала…
Вскоре моряков привезли на окраину, заключив немедленно в тюрьму. Здесь были военнопленные англичане, американцы, голландцы.
А через три дня русских моряков отправили в Джахар, севернее Сингапура.
Машина бежала по асфальтированной дороге. На окраине города поднимались высокие пальмы. Моряков особенно поразила одна, верхушка которой была усеяна белоснежными цветами, отчего все дерево казалось огромным цветком. Проехали один, другой мост. Потянулись сады, богатые мраморные и гранитные виллы. Везде расхаживали японские офицеры. Фасады домов утопали в зелени. Но вот открылись голые, пустынные, выжженные солнцем места.
Пленников посадили в такое тесное помещение, что буквально нечем было дышать. В горле першило.
Оказалось, что весь пол и стены обсыпаны молотым перцем.
— Да что они, очумели, что ли? Тут же дышать нечем, всё в горле горит. Слезы так и катятся из глаз. Неужели японцы нарочно насыпали здесь перцу? — произнес Олейников.
Бударин подошел к двери и принялся колотить в нее. Когда часовой открыл и заглянул в помещение, он тут же отвернулся и начал чихать.
Бударин закричал:
— Коменданта! Немедленно коменданта!
Вскоре прибыл комендант. Он выслушал, очень вежливо улыбнулся и заявил:
— Рад бы был дать лучшее помещение русским морякам, но другого нет.
Одежда у моряков превратилась в отрепье, расползлась настолько, что неудобно стало показываться друг другу.
— И еще дайте нам какую-либо одежду — ведь мы почти голые, а женщины — те и совсем в бедственном положении, — заявил Демидов.
— Хорошо, подумаем, может, и поможем русским морякам, — заявил японский комендант.
На следующий день морякам дали связку старого английского военного обмундирования.
— Это же ловушка: оденемся в английское, и нас расстреляют как военнопленных.
Но выбора не оставалось, пришлось примириться и кое-как одеться.
Олейников шутил:
— От моих харчей так поправились, что в одежду подростков влезем. А вы, женщины, одевайтесь в мужскую одежду, у вас все-таки косы длиннее, чем у мужчин, так что отличие есть. К тому же в Японии женщины носят брюки, да и коменданта убедить в противном нельзя…
— И черт их знает, англичан: какие они длинные да сухопарые! А ведь их Черчилль-то, того — толстый… — заметил Гасюк.
— А вот мне как раз форма подошла! — сказал Бахирев.
— Ты ведь породы-то какой? Испанской — донкихотской, сродственной англичанам.
— И на что мне такие сродственнички, — возразил запальчиво Бахирев.
Несмотря на протесты, ничего больше добиться не удалось. Правда, комендант разрешил выходить иногда на прогулку. Моряки достали ведра, принесли воды и обмыли все стены. Стало немного легче. Прошли дожди, размыли холмики недалеко от домика: из них выглядывали белые человеческие кости, клочки одежды…