– У тебя пальцы сейчас неловкие, позволь мне, – вожусь с пуговицами, одновременно охватываю всю кисть его руки и поглаживаю большим пальцем его ладонь. Не отдергивает. Хорошо. Окончательно снимая с него рубашку, я ненароком провожу рукой по позвоночнику сверху вниз. Парень начинает учащенно дышать. И молчит. Все время молчит. Словно боится чего-то.
– Давай я тебе голову вытру, а то смотри, капли по телу стекают, – стараюсь говорить бесстрастно, словно ничего особенного не происходит, и растираю ладонью мокрые дорожки, что накапали с волос Романа на грудь и плечи. Он закрывает глаза, продолжая улыбаться уже не столько пьяно, сколько растерянно. И вот тут я не выдержал: губы его были так близко. В первый момент он ответил, но тут же, видимо осознав, что происходит, попробовал оттолкнуть меня, но я не позволил и сделал поцелуй более глубоким и страстным. Сопротивление было довольно слабым, что давало мне надежду на достижение своих замыслов. Я пробежался пальцами по всем доступным сейчас местам возможных эрогенных зон парня. Он дышал уже довольно бурно: что значит юность со смесью алкоголя и утраченной возможностью заняться сексом – наверняка Роман рассчитывал провести остаток ночи со своей девушкой. Мои руки привычно расстегнули молнию на джинсах парня, давая свободу напрягшейся плоти, пока губы и язык гуляли по груди и затвердевшим соскам. Стон. Я вскинул глаза: Роман, покрасневший, закусил губу и зажмурил глаза, словно боясь, что те сейчас сами распахнутся и увидят то, что видеть не должны. Сейчас он был в моей власти, понял я, начиная ласкать губами и языком самое чувствительное место у мужчин, чувствуя, как пальцы его вцепились в мои волосы, задавая ритм движения. Ну, минет я делать умел! И неудивительно, что Ромка быстро достиг оргазма. Но я-то хотел большего! И теперь надо было приложить немало усилий, чтобы продолжить начатое в более комфортных условиях, нежели типовая ванная в типовой трехкомнатной квартире. И я увлек его в комнату, пока он все еще находился в алкогольно-растерянном состоянии.
– Все нормально, все замечательно. Бояться глупо, ведь тебе сейчас хорошо и приятно, – шептал я всякие нежные слова, успокаивая и возбуждая одновременно, умело лаская Ромку, который только прерывисто дышал, то пытаясь оттолкнуть меня, то, наоборот, отвечая на мои ласки – он явно не знал, как же поступить в такой ситуации.
Уложив парня на диван в комнате, стащил с него джинсы и быстро разделся сам, все время опасаясь, что вот сейчас тот начнет активно сопротивляться, а мне не хотелось оставлять неприятные воспоминания у такого милого открытого человека. Я бы отступился. Но он, все также молча, закусив губу, дрожа всем телом, и снова закрыв глаза, тихо лежал передо мной, судорожно водя руками по своему обнаженному телу. И я, с усилием контролируя свои действия – алкоголь-то не только на Ромку влиял, – продолжил задуманное совращение парня, прилагая все мои умения.
Я очень хотел доставить ему массу удовольствия, чтобы Роман помнил меня всю оставшуюся жизнь. И, полагаю, это мне удалось, потому что он, проснувшись на следующий день от звонка по телефону и коротко переговорив с кем-то, вернулся в свою кровать и прижался ко мне, где мы, оба довольные, уснули не так уж давно. Смущенно улыбаясь, не глядя в мои бесстыжие глаза, он спросил:
– Ведь один раз – это ничего страшного, мы же просто по пьяни? К тому же Ольга все равно мне бы так не дала. Тем более армия на два года ограничит меня в сексе. Поначалу так вообще, наверно, о девушках можно будет только мечтать, да?
– Я не служил, только военная кафедра в универе, но ты прав, не так страшен черт, как его малюют, – с улыбкой ответил я ему, вороша не остриженные пока еще мягкие русые волосы парня. Тот полежал еще некоторое время молча, а потом со вздохом сказал:
– Ну, все, приключение закончилось, пора вставать, – и пояснил: – Мы с ребятами встречаемся через час, последний день, да еще дома убраться надо, родичи вечером вернутся. Хочешь, пойдем с нами?
– Да нет, сейчас не стоит, – я действительно подумал, что этот открытый человек случайно может выдать происшедшее между нами движениями, жестами, словами. И тогда Ромке стало бы очень хреново – как теряются друзья, я знал не понаслышке, а на собственном опыте. Собрались и вышли на улицу мы довольно быстро.
– Я очень надеюсь, что меня ты не забудешь за эти два года, – произнес я на прощание, протягивая ему листок с моим адресом. – Если захочешь, можешь написать мне. Я буду ждать.
– Хорошо, – короткий ответ, рукопожатие. – Счастливо оставаться!
И вот уже он, не оглядываясь, уходит, а я все стою и смотрю ему в след, стараясь запомнить этого удивительного парнишку и сознавая, что вряд ли увижу его еще раз, почему-то уверенный, что писем не будет.
Это было два года назад. Писем так и не было…
---------------
Тишина. Только чуть слышное урчание проезжающих по улице машин, доносящееся через неплотно закрытые створки балконной двери.
– Я не знаю, что мне делать, – глухо прозвучал голос Алекса из-под ладоней, плотно прижатых сейчас к лицу. – Пока шли эти два года, я как-то так, не напрягался, хотя нет-нет, да вспоминал его. А как стало подходить время его возвращения, то что-то со мной случилось – успокоиться не могу – только о нем и думаю. Я ведь и на гитаре частично из-за него научился играть. И что теперь? Он, должно быть, уже вернулся. Я уже несколько раз – типа случайно – болтался возле его дома, но ни разу не встретил. И почему-то совсем не хочу с кем-то случайным трахаться, приходится своими руками обходиться, – он отнял ладони от лица:
– Я уже ничего в себе не понимаю. Подскажи, а, что делать? – глаза, полные надежды, обратились к товарищу. А Леон, все время внимательно слушающий рассказ, ободряюще положил руку на плечи запутавшегося в своих чувствах парня, и притянул к себе:
– Ты обязательно что-нибудь придумаешь, – проникновенно произнес он, глядя куда-то в стену напротив, словно и сам вспомнил что-то похожее, и поглаживая взрослого парня по голове, как маленького, словно уже для самого себя совсем тихо произнес:
– С любовью всегда так – непонятно, откуда и когда тебя настигнет. Вот и мучайся потом.
Алекс отшатнулся:
– Да ты что?! Какая любовь? Случайная встреча два года назад – вот и все!
Леон усмехнулся:
– Вот именно, что два года, а ты все помнишь. Влюблен ты, батюшка. И не отнекивайся. От себя не скроешься.
Алекс смотрел ошарашено, явно пересматривая все свои чувства с новой точки зрения.
– Как же я так… И не заметил…
Будущий психолог потянулся и более оживленно произнес:
– Ну, как видишь, бывает и так. Иногда и не такие тормоза случаются. Ты лучше скажи, что собирался делать, если бы встретил этого своего Ромку?
– Хотел сделать вид, что случайно встретился, и постараться возобновить знакомство просто как друзья. Я ведь помню, что он тогда сказал. Он же не может знать наверняка о моей ориентации – я ему ничего не говорил. Пусть бы думал, что у меня это так, временно. И тоже по-пьяни.
Леон задумчиво покачал головой:
– Вряд ли у тебя получится – рано или поздно сорвешься… – видимо, какая-то мысль пришла в его голову, раз он резко замолчал. Алекс, заметив это, посмотрел на приятеля с надеждой.
– Все же, наверно, ты правильно решил: попытка – не пытка. Пусть и не получится, но тогда ты это будешь знать наверняка, – и пояснил: – Вспомнил о Диме. Он-то даже старше твоего Романа, а вот, поди ж ты – влюбился в Андрея, да еще как! Так что делай, что задумал, – решительно закончил свою мысль Леон.
Алекс расслабленно откинулся на спинку дивана, словно какую тяжесть с себя скинул: