В смысле — за буйки не заплывать.
Ну так роботы первой роты направляются туда совсем не плавать.
Плавать Ларри понравилось. Океан теплый? Не скажешь. Но и какой-то… Не пугающий. Спокойный.
Вот Магеллан его когда-то и назвал — Тихим. Ларри подумал: наверняка дело было не в трех-четырех неделях спокойной погоды. Скорее, несгибаемый идальго ощутил при первой встрече с океаном — его суть. Очень может быть, что с небес взирали на ревностного католика и подсказывали правильные слова.
Впрочем, с тем же успехом могло быть и наоборот. Конкистадор мог просто монетку подкинуть, или вытащить имя океана жребием из грубокованного шлема-мориона, без малейшего почтения к величию момента. Ведь это, кажется, испанская поговорка: «Будь Господь солдатом, он бы тоже грабил и ругался». Или поговорка французская? Или вообще немецкие ландскнехты… Тоже мужики были резкие.
Девчонка, встреченная Ларри вчера у кромки пляжа, знала все эти языки, и невесть сколько еще. За ночь, кроме прочего, незнакомка успела научить его признаваться в любви пятью способами — и материться на еще большем числе наречий. Хотя, казалось бы, морскому пехотинцу — куда уж больше!
Короче — ночь удалась.
А утро Ларри не так огорчило, как озадачило. Без всякого смущения девчонка попросила монетку — любую, лишь бы металлическую. «Ведь бесплатно только птички поют». Получив серебрянные полдоллара, размахнулась — и с неженской силой зашвырнула кругляшок в океан.
На вопросительный взгляд ответила: «Деньги мне на**й не сдались. Но в блоке меня все равно е**т каждый день за просто так. Чувствовать я ничего не чувствую, и от этого какая-то пустота.»
Ларри так и сел на колючий белый песок. Он вырос в местах совсем не буколических. Видел результаты разборок местных банд; несколько из его друзей попадали под каток. Молодость Ларри прошла бурно, жаль, что ни разу не весело. Но девчонка не походила на запуганную должницу мафии.
«В каком… Блоке?» — только и спросил О'Брайан. Незнакомка, опять без капли смущения, указала рукой прямо на объект охраны. На серый куб федеральной тюрмы «Соленый Берег», для охраны которой Ларри перевели в Калифорнию только вчера.
«Так ты…»
«Мы тут… Несем искупление, как говорит этот» — проекция туманника помахала узкой ладошкой — «Провозвестник… Проповедник… Да ты не перекашивайся. Мы ведь в самом деле ничего не чувствуем. Кроме кнута, но тот как-то вживлен… Я пока не разобралась. Вот сейчас его включат на малую. Если через пять минут мы не явимся на поверку, включат на полную. Так что я побежала!»
Ларри тоже побежал — прямиком к лейтенанту. Офицер пожал плечами. Видно было, что О'Брайан не первый и даже не десятый с таким вопросом. Так что командир внешнего кольца охраны только плечами пожал: «Неужели ты, рядовой первого класса, не помнишь, сколько погибло людей в ходе войны Тумана? Неужели не справедливо, если пленные туманники возместят хотя бы часть ущерба? Что? Охранники насилуют пленных? А ты, храбрый драконоборец, кого всю ночь драл во славу святого Георгия? Ты не знал, она сама тебя сняла? Да-да, вот военной полиции так и скажешь. Факты таковы, что ты охранник, а она эта самая пленница…» Лейтенант подошел под визжащий и хлюпающий кондиционер, оторвал от катушки бумажный платок, вытер шею и бросил в мусорное ведро поверх кучи таких же. Прожег О'Брайана серо-стальными глазами:
«Ларри. Мы люди взрослые. Политика не делается в белых перчатках. Смотри на вещи реально. Кого парням трахать на этом соленом полуострове? Куклам хотя бы безразлично. Ученые им вообще то руку отрежут, то голову в реактор засунут. И ничего, живут. Не беспокойся о них. Они же вообще не люди!»
Ларри сделал безукоризненный оборот через левое плечо и вышел из штабного модуля в жаркий день. Офицер поглядел вслед, сплюнул. Вернулся за стол, вытащил бланки рапортов, отлистал форму шесть-альфа — «Прошение о переводе», и форму пять-пять-зеро — «Характеристка с места службы». Кипу бланков засунул обратно в ящик. «Прошение» и «Характеристику» положил перед собой. Вытащил черную гелевую ручку — если к уходящему солдату офицер относился хорошо, то заполнял клеточки синим стержнем, а для данного случая годился, пожалуй, черный. Офицер засопел, вписал в первые графы имя, звание… Когда вечером узнавший кучу грязных подробностей о новой службе О'Брайан пришел с накорябанным на четвертинке листа рапортом, лейтенант молча вытянул из ящика заполненные документы и ткнул пальцем: «Подписывай здесь. И здесь. Черт побери, разве ты, гребконем, не ирландец, или не из Техаса? Ларри, они натурально не люди, зуб даю!»
Рядовой молча подписал бумаги, аккуратно переложил их в папку с личным делом. Откозырял.