— Откуда Синдзи об этом знает? В смысле, вот он уперся в «штурмовых ведьм» — это что, кто и откуда?
— Вы будете смеяться, госпожа майор, — О'Брайан хлопнул о стол увесистой пачкой бумаги, — но это персонажи вашей же японской манги. Кстати — как и крейсера Тумана.
— Ты еще скажи, что мы тоже персонажи манги, — фыркнула Мисато, не зная, смеяться или возмутиться. Рицко засмеялась:
— Про наш бедлам разве что аниме снимать, двадцать шесть серий!
Сержант ответил неожиданно серьезно:
— Мне иногда снится, что вокруг разруха, руины атомной войны… Я сплю в анабиозе, а мое сознание странствует по виртуальному миру… Среди роковых красоток, — Ларри коротко поклонился сразу обеим собеседницам, — Среди мировых проблем, которые простой морпех вроде меня героически решает, стоя за плечом у сильных мира сего… Наконец, среди мерзких врагов — которых, в кои-то веки, разрешено стрелять!
— А потом? — заинтересовалась Акаги.
— А потом я вспоминаю федеральную тюрьму Соленого Берега. И надеюсь изо всех сил, что уж мое-то сознание не настолько гнилое, не настолько извращенное, чтобы придумать то, что делают в тюрьме с захваченными аватарами.
— А с кораблями? — невесело спросила Мисато.
— Про корабли я тебе сейчас расскажу, — Рицко потянулась на кресле. — На кораблях, в основном, испытывают новые виды вооружений.
— Но… Могу понять, что на этику политиканам всегда было насрать… Но это не расточительно?
— Считай сама. Кораблей Тумана — от эсминца и выше, мелкие не считаем — оценочно тысяч десять. Немалая часть их утоплена в ходе войны Тумана. Процентов двадцать захвачено. Еще процента полтора… Ну, даже если три — самых изворотливых — до сих пор не выловлено, хотя их уже боятся не больше, чем обычных пиратов или конкурентов. Захваченные корабли вовсю работают в интересах их государств-хозяев. А вот поводки, пряники, кнуты для управления ими надо же на ком-то в натуре испытывать, не все же виртуальными моделями обходиться.
— Подожди, так это у нас под боком натуральный Бухенвальд образовался?
— Скорее, «Главное управление по водоснабжению и профилактике,» — глаза Рицко Акаги блеснули сумрачно-зеленым.
— И мы не знали?
— Да что тут знать, когда эти уроды продают билеты на каждое испытание! — взревел О'Брайан, и уже этого офисный стул не выдержал. Тонкие ножки со скрипом сложились под восьмипудовым морпехом. Ларри прежалостнейшим образом повалился на бок… Поглядел на собеседниц снизу вверх, облизнулся. Поднялся и уселся прямо на стол:
— Надеюсь, эта мебель крепче… Я вот думаю, если такое место есть у нас, так, наверное, должно быть и у русских. Где-нибудь посреди Siberia.
— Ты удивишься, Ларри, но русские как раз предпочли договариваться с проекциями.
— А… Но у них же кагебэ… гулаг… Энкаведе… — морпех разинул рот. — А это достоверная информация?
— Их флагман, Julia Zatzarennaja, уже вторую неделю ходит по базе. Поговори с ней. Если, конечно, дождешься очереди, хи-хи… — Мисато повертела пальцами.
— Обрати внимание, сержант. Ей выдали документы — паспорт, офицерское удостоверение, звание. Комплект формы. А главное — имя.
— А что в имени такого?
— Вот Ларри, если ребенка подкидывают в детдом или там находят в воронке беспамятного… Ну, время такое, полувоенное — часто случается. Знаешь ведь, как бывает.
— Знаю.
— Какую ему дают фамилию? Какую-нибудь нейтральную. У нас — Джон, Смит, Браун. У русских — Иванов, Петров, Сидоров. Или там Найденов, Находкин, Подарков. А у русского флагмана — фамилия реальной семьи. Для меня наводили справки, я даже собрала фотографии. Дед, два брата, отец, мать. Все мужчины служат в их флоте. И более того. У тройки эсминцев эскорта не только собственные проекции — русские разрешили мелочи тратить дефицитный ресурс на поддержание аватар — но эти три аватары имеют ту же самую фамилию, как у флагмана. Еще раз, Ларри. Эта фамилия — у них в документах. Ты, как мужчина, можешь понять, что значит отметка в паспорте о вступлении в брак.
— У нас в Америке она не обязательна.
— В России наоборот… А теперь, Ларри, вопрос на засыпку: какая фамилия у командира русской Особой Эскадры?
— Е-е-е-е! — Ларри опасливо шевельнулся, чтобы не упасть уже со стола. — Это, значит, пока мы тут считали Туманников говорящими кофемолками, русские наладили полноценный контакт с чуждым разумом. Признали их — людьми. Приняли в семьи. Они там не какие-то особенные. Они могут совершенно свободно поехать в любой город Russia по своим документам. И даже получить визу! И поехать в любую страну мира. И ни одна собака, ни одно кагэбэ не отличит их от людей!