– Теперь ты можешь рассказать, что с тобой произошло?
– Я уже все рассказала. Меня обвинили в измене, которую я не совершала. Держали в тюрьме, пока под пытками я не подписала признание. Клеймили. Отправили к меченым. Что еще вы хотите знать?
– Почему тебя заставили взять на себя это преступление?
– Я не знаю. Разве кто-то мне объяснил…
– И никто за тебя не заступился?
– Кто станет заступаться за преступника, признавшего свою вину?
– Под пытками же! – я, конечно, не верил во всеобщую справедливость, но сейчас во мне кипел гнев.
– Официально я сама добровольно созналась в содеянном.
Я только покачал головой. Какая-то темная история здесь вырисовывалась, с одного захода в ней не разберешься.
– А жених твой что? Он же лейтенант, в конце концов? Не мог разобраться, что за чертовщина происходит?
– Ах, Кирк! – лицо Леды перекосила ухмылка… нет, это была гримаса боли. Она неосознанно дотронулась до татуировки. – Думаете, кто приказал татуировщику сделать как можно более уродливое клеймо? Именно Кирк руководил моим клеймением.
***
Некоторое время мы сидели молча. Ребята хмуро попивали пиво и смотрели куда угодно, только не на Леду. Девушка, вспомнив о том, что ее лицо обезображено, сильнее натянула на голову капюшон и безуспешно старалась прикрыть хоть часть татуировки. Я пытался унять дрожь. Гнев, жалость, сострадание, бессилие – эти чувства, словно смерчи, носились в душе и сотрясали все мое нутро. И самый главный вопрос – что теперь делать?
– Где ты сейчас живешь, Маерис? – глупый вопрос, за который мне сразу стало стыдно. Ясное дело, где!
– В районе Меченых, – голос Леды снова стал безразличным.
– Давно?
– Да.
И никаких подробностей. Я понимал, что она не хочет обсуждать свое текущее положение, но не мог остановиться.
– Неужели никто из твоих прежних друзей не готов помочь тебе?
– Нет.
– Ты… Чем ты зарабатываешь на жизнь?
– Не тем, о чем вы подумали! – в глазах Леды зажглись знакомые гневные огоньки, а в голосе зазвучал металл. Я примирительно поднял ладони. Девушка немного смягчилась. – На работу меченых не берут, как известно. Я пыталась. Не берут ни на какую работу, даже самую тяжелую.
– А еда…
Леда судорожно вздохнула, словно ей не хватало воздуха. Тонкими пальцами крепко вцепилась в складки собственной одежды и передернула плечами.
– Я иногда нахожу еду… в разных местах. Сначала думала, что ни за что не пойду воровать, даже под страхом голодной смерти, а потом… потом уже не было сил заниматься воровством. Изредка бывает… кто-то подает еду, которая уже испорчена… Не смотрите на меня так, вы бы тоже стали есть отходы на моем месте! – В черных глазах заблестели слезы. Леда была измождена. И унижена тем, что вынуждена рассказывать нам, мерзавцам и бандитам, как ей, бывшему сержанту Королевской Гвардии, приходится просить подаяние и искать пропитание среди мусора.
– Так, друзья, вы продолжайте отдыхать, – я встал и кивнул Леде. – Маерис, ты пойдешь со мной.
Я ожидал возражений от Леды, но их не последовало. Парни переглядывались с ухмылкой – подумали, что я решил отвести девушку к себе домой. И они были правы.
Мы вышли из трактира в промозглую ночь. Я протянул Леде руку, и она беспрекословно взяла меня под локоть. Какая легкая, почти бестелесная была ее ладонь! Я покосился на маленькую сгорбленную фигурку – и это та самая девушка, резво скакавшая на коне по улицам Синефорта и приводившая в трепет здешних преступников? Мы пошли по улице, очень медленно, так как Леде явно не хватало сил идти быстрым шагом.
– Куда вы меня ведете? – наконец поинтересовалась она.
– Ко мне домой, – я не стал объяснять лишнего.
Вопросов не последовало. Леда, тяжело дыша, все сильнее опиралась на мой локоть и безропотно позволяла себя вести. Вторую руку девушка крепко прижала к животу – столь обильная пища после длительного голодания причиняла ей боль.
– И ты так просто соглашаешься идти домой к преступнику? – наконец не выдержал я.
– Что бы вы со мной не сделали, вряд ли это будет хуже, чем голодать и мерзнуть в трущобах.
Я скрипнул зубами. И задал очередной тупейший вопрос:
– Почему ты вдруг перешла со мной на «вы»?
–Теперь я в зависимом от вас положении… – то ли вздох, то ли всхлип. Я попытался посмотреть Леде в лицо, но голова ее была низко опущена. – Раньше я могла бы дать вам отпор, но сейчас… я, как видите, в плохой форме. Поэтому могу только подчиняться.
Я не знал, что на это отвечать. Но Леда поняла мое молчание по-своему: