Кучер, взял здоровой рукой, за одну ногу. Данил за вторую. И так волоком потащили до броневика, и уже у самого броневика Кучер выдал умную мысль.
— Нужно было туда доехать, и там загрузить.
— Хорошая мысля, всегда приходит опосля.
Согласился Данил, но уже дотащили. А тут нужно могилы помогать копать. Как то так моментально всё произошло, вроде только ехали хорошее настроение, большие планы, а сейчас даже копать некому. У Окима рука подстрелена, у Кучера поломана, Геха стоять не может, голова кругом идёт и его рвёт. Темниле ногу придавило, тоже условный копатель. Данил даже Шило с поста снял посадив туда Кучера, потому что копать нужно было быстрее.
Да Данил что то частенько стал ямы копать, ладно хоть земля не жесткая, долбится вполне хорошо. Пора бы меняться что-то спина от односложных движений начинает перенапрягаться, и руку не сменишь на лопате. Только в другую сторону начинаешь кидать, как ветер обратно закидывает половину лопаты земли. Нет точно пора меняться, а может быть и хватит копать. Метр сорок глубины есть, ну может чуть меньше. Точно хватит, а то они сегодня никуда не успеют уехать, и так два часа потеряли, а им ещё закапывать. Данил протянул руку и его вытащил Лахтик из ямы.
— Хватит.
Спорить ни кто не стал, все повыпрыгивали из ям. Аккуратно уложили на дно ям Серого, Иришкиного парня, бойца Тохи, и почти незнакомого парня, того что получил ранение ещё в той стычке.
Немного постояли почтив память.
— Серый, Серый.
Вот такая надгробная речь получилась у Данилы, больше он сказать ничего не мог, так как ком подошёл к самому горлу, и что бы слезы не побежали из глаз. Данил схватил лопату и начал закапывать. Сначала старался мягкой землёй потом и всей остальной. Работа как то не позволяла расклеиваться. Иришка могла сейчас поплакать на плече у Рыжей. А вот Данил не мог, поэтому он с остервенелостью кидал землю. Правда она быстро закончилась, но и спина у Данилы натрудилась так, что мысли об поплакаться улетучились сами. Да и легше как то стало когда установили по небольшому камню на могилу, обошли могилу и тронулись по накатанной дороге. Хотя в дороге опять накинулись мысли, что живешь, живёшь и хорошо если у товарищей будет возможность тебя похоронить и в память о тебя останется бугорок земли, и камень. А ведь может такой роскоши и не произойти.
Данил почему то думал, что шагоход будет тянуться волоком, но нет, он на буксире перебирал ногами, хоть не работал двигатель. Но подруливать Темнило мог, так как пневматика работала исправно. Данил усадил Иришку за рычаги. А сам сидел на пассажирском кресле держа распахнутой дверь. Шило, Тоха и его бойцы ушли на крышу броневика. Так как внутри сидеть было очень жарко и тесно, а сверху было вполне комфортно. Броневик не развивал больше двадцати километров в час, так что сильно не трясло.
— Ты давно его знала?
Данил, попытался немного успокоить Иришку, дать ей выговорится.
— Да не знала я его почти. Неделю встречались, до этого две недели видела, но больно не разговаривали.
— А я Серого получается давно знаю. Молчаливый был, но если говорил, то по теме. А уж готовил как…
— Что это там?
На дороге стоял грузовой фургон. Двери будки были настежь открыты, вокруг никого.
— Притормози.
Данил выпрыгнул из кабины и бегом обежал грузовик. Открытый капот и пассажирские двери, вокруг разбросаны мешки. Скорее всего машина заглохла и её бросили, а вместе с ней и бросили то, что в ней было нагружено, так как тащить это было не на чем. Не на чем тащить это и Даниле, поэтому крикнув Шиле, чтоб не слезал Данил запрыгнул назад в кабину, и поехали дальше.
Минут через десять пути дорога была усыпана разнообразными мешками, будто кто-то услышал перестрелку бросили то что тащили, и побежали дальше на легке, спасая свои жизни. Возможно так и было. Значит если они стрелять начали часа три назад, то километров через пятнадцать они встретят беженцев, ну пусть двадцать — двадцать пять, не дальше.
Первых беженцев встретили куда раньше, через полчаса езды впереди по дороге появился силуэт, кто то что то тащил не решившись выкинуть. Подъехав ближе стало видно, что это хрупкая девушка, тащила на руках трехгодовалого ребёнка, бежать и прятаться она не могла, видно было что тащила она его из последних сил. Иришка поравнялась с ней и остановилась. Девушка тоже остановилась и продолжала прижимать ребёнка к себе. На пыльном лице девушки слёзы промыли дорожки. Но сейчас она уже не плакала, видно выплакала всё по дороге.