В дверь легко постучались, и он был настолько взвинчен, что двигался бессознательно, стремительно развернувшись, зажав в каждой руке нож, готовый метнуть их в любого, кто войдет.
«Стой за мной», — резко произнес он.
Дверь открылась, и Том просунул голову внутрь. Капюшон его плаща был поднят, и Мэт обнаружил, что снаружи идет дождь. Из-за Туон и игральных костей он не услышал, как дождь стучит по крыше фургона.
«Надеюсь, я ничему не помешал?» — спросил Том, подкручивая свои белые усы.
Лицо Мэта потеплело. Сеталль застыла, собираясь воткнуть вышивальную иглу с голубой ниткой в ткань, а ее брови, казалось, готовы были вылезти на затылок. Селюсия, сидя на краешке другой кровати, настороженно и с огромным интересом наблюдала за тем, как он прячет ножи в рукава. Он не подумал бы, что ей могут нравиться опасные мужчины. Таких женщин следовало избегать; они находили способы заставить мужчину быть опасным. Мэт не оглянулся на Туон. Она, возможно, уставилась на него, как будто он выделывал антраша подобно Люка. То, что он не хотел жениться, еще не означало, что он хочет, чтобы его будущая жена считала его дураком.
«Что ты выяснил, Том?» — спросил он бесцеремонно. Что-то произошло, иначе бы кости не остановились. Мысль, что пришла ему в голову, заставила волосы встать дыбом. Это был второй раз, когда кости прекратили греметь в присутствии Туон. Третий, если считать ворота, ведущие из Эбу Дар. Три проклятых раза, и все связаны с ней.
Слегка прихрамывая, беловолосый мужчина прошел внутрь, откинув назад капюшон плаща, и потянул дверь, закрывая ее за собой. Его хромота была последствием старой раны, а не стычки в городе. Высокий, худощавый и жилистый, с острыми синими глазами и снежно-белыми усами, свисавшими ниже подбородка, он, казалось, должен был привлекать внимание везде, где бы ни появился, но умел становиться непримечательным, причем его куртка цвета темной бронзы и коричневый шерстяной плащ вполне подходили человеку небольшого достатка, решившему потратить деньги, но не слишком много.
«Улицы полны слухов о ней», — сказал он, кивая в сторону Туон — но ничего о ее исчезновении, я поставил выпивку нескольким шончанским офицерам, и они, кажется, полагают, что она уютно устроилась в Таразинском Дворце или находится в инспекционной поездке. Я не почувствовал, что они что-то скрывают, Мэт. Они не знают.
«Неужели ты ожидал публичного объявления, Игрушка?» — сказала недоверчиво Туон. — «Если это случится, Сюрот придется покончить жизнь самоубийством из-за позора. Ты предполагаешь, что она может обнародовать такое мрачное для Возвращения предзнаменование, касающееся тех, кто возглавляет его?»
Итак, Эгинин была права. Это все еще казалось невозможным. И это казалось совсем неважным, по сравнению с тем, что кости остановились. Что случилось? Они с Туон пожали друг другу руки, и все. Рукопожатие и заключенная сделка. Он намеревался сдержать обещания, но о чем пытались предупредить кости? О том, что она выполнит свои? Или не выполнит? Все, что он знал — это то, что шончанские высокородные имели обыкновение выходить замуж — как это она сказала, кем она собиралась его сделать — виночерпием? — возможно, они выходили замуж за виночерпиев все время.
«Есть еще кое-что, Мэт», — сказал Том, уставившись на Туон глубокомысленно, и с некоторой долей удивления. До Мэта вдруг дошло, что она не показалась чрезмерно обеспокоенной тем, что Сюрот может покончить с собой. Возможно, она и была настолько жесткой, как предполагал Домон. О чем же пытались предупредить его проклятые кости? Именно это было важно. Затем Том продолжил, и Мэт и думать забыл о том, насколько жесткой может оказаться Туон и даже об остановившихся костях.
«Тайлин мертва. Они держат это в секрете, опасаясь беспорядков, но один молодой лейтенант из Дворцовой Стражи, подвыпив, сказал мне, что они собираются провести церемонию похорон и коронацию Беслана в один и тот же день».
«Как?» — потребовал Мэт. Она была старше чем он, но не настолько уж и старше! Коронация Беслана. Свет! Как Беслан сможет справиться со всем этим, когда он ненавидит шончан? Это был его план поджечь склады на Дороге Залива. Он попытался бы поднять восстание, если бы Мэт не убедил его, что все это кончится резней, и отнюдь не шончан.
Том колебался, поглаживая свои усы большим пальцем. Наконец, он вздохнул.
«Ее обнаружили в собственной спальне утром после того, как мы сбежали, Мэт. Все еще связанную по рукам и ногам. Ее голова… Ее голова была оторвана.
Мэт не почувствовал, как подогнулись его колени, пока не обнаружил себя сидящим на полу с гудящей головой. Он как будто слышал ее голос: «Ты все же рискуешь остаться без головы, поросеночек, если не будешь осторожен, и мне это не понравится». Сеталль наклонилась вперед на узкой кровати и сочувственно потрепала его по щеке.
«Ищущие Ветер?» — сказал он глухо. Он не должен был говорить больше.
«По словам того лейтенанта, шончан всю вину свалили на Айз Седай. Поскольку Тайлин принесла клятву шончан. Это — то, что они объявят на церемонии ее похорон».
«Тайлин умирает той же самой ночью, когда освобождаются Ищущие Ветер, и шончан полагают, что ее убила Айз Седай?» Он не мог представить Тайлин мертвой. «Я собираюсь поужинать тобой, утеночек». — Это бессмысленно, Том.
Нахмурившись, Том колебался, что-то обдумывая. «Это может быть из политических соображений, отчасти, но я думаю, что это — то, чему они действительно верят, Мэт. Тот лейтенант сказал, что они уверены, что для Ищущих Ветер побег был слишком трудным, чтобы останавливаться или сворачивать с пути, а самая короткая дорога из дворца от клетушек дамани вовсе не проходит около апартаментов Тайлин.»
Мэт хрюкнул. Он был уверен, что все было не так. И если было, то тут он ничего поделать не мог.
«У марат'дамани была причина убить Тайлин», — внезапно сказала Селюсия. "Они должны бояться, что ее примеру последуют другие. А какой мотив был у дамани, о котором вы говорите? Никакого. Руке правосудия требуется мотив и доказательства, даже для дамани и да’ковале». Она говорила так, словно читала страницу из книги. И краешком глаза посматривала на Туон.
Мэт просмотрел через плечо, но если маленькая женщина и показывала Селюсии жестами, что говорить, то сейчас ее руки спокойно лежали на коленях. Она наблюдала за ним, с нейтральным выражением на лице.
«Ты переживал за Тайлин так глубоко?» — спросила она осторожным голосом.
«Да. Нет. Чтоб мне сгореть, она мне нравилась! — Отвернувшись, он запустил пальцы в волосы, уронив шляпу. Он никогда в жизни так не радовался, уходя от женщины, но это…! — „И я оставил ее связанной и с кляпом во рту, и она даже не могла позвать на помощь, — легкая добыча для голама“, — сказал он горько. — „Он искал меня. Не качай головой, Том. Ты знаешь это так же хорошо, как я“.
«Что такое э… голам?» — спросила Туон.
«Исчадие Тени, моя Леди», — ответил Том, обеспокоено хмурясь.
Он не беспокоился по пустякам, но только дурак не стал бы беспокоиться из-за голама.
«Он похож на человека, но может проскользнуть сквозь мышиную норку или в щель под дверью, и он достаточно силен, чтобы…» — Он фыркнул сквозь усы. — «Хорошо, достаточно об этом. Мэт, ее могла окружать сотня гвардейцев, и это все равно не остановило бы ту тварь». Ей не нужна была бы сотня гвардейцев, если бы она не завязала дружбу с Мэтом Коутоном.
«Голам» — сдавленно пробормотала Туон. Внезапно она сильно стукнула костяшками пальцев по макушке Мэта. Хлопнув рукой по голове, он воззрился на нее недоверчиво.
«Меня очень радует, что ты настолько привязан к Тайлин, Игрушка», — сказала она серьезным голосом, — «но мне не нравится, что ты веришь во всякие суеверия. Я в них не верю. Это не приносит Тайлин чести». — Чтоб ему сгореть, смерть Тайлин, казалось, тронула ее ничуть не больше, чем возможное самоубийство Сюрот. И на этой женщине он собирается жениться?
На этот раз, когда раздался стук кулака в дверь, он даже не потрудился встать. Он чувствовал оцепенение внутри и ноющие ссадины снаружи. Блаэрик ворвался в фургон не дожидаясь ответа, с его темного коричневого плаща стекали струйки дождя. Это был старый плащ, изношенный, тонкий и покрытый пятнами, но Блаэрика, казалось не заботило, промочит ли его дождь.