– Лошади! – прорычал Люка, не дождавшись даже, пока Мэт подойдет. Он обвел всех яростным взором и затем сфокусировал свой гнев на Мэте. Будучи немного выше ростом, Люка еще выпрямился, глядя на него сверху вниз. – Вот что им было нужно! Я показал ему предписание, освобождающее меня от их лошадиной лотереи, – предписание, подписанное самой верховной леди Сюрот! – и что же? На него это не произвело ни малейшего впечатления! Ему было наплевать, что я спас одну из высокопоставленных шончан. – Эта женщина вовсе не была высокопоставленной, и Люка не столько спас ее, сколько просто позволил путешествовать с собой в качестве наемного члена труппы, но он всегда был склонен преувеличивать свои заслуги. – Не знаю, на что только годится это предписание. Шончан позарез нужны лошади. Они могут конфисковать их в любой момент! – Его лицо покраснело так, что сравнялось цветом с его курткой, и он ткнул пальцем в Мэта. – Из-за тебя забирают моих лошадей! Как я смогу без них перевозить своих людей? Ответь-ка мне! Я был готов убраться отсюда, едва лишь увидел, что творится в гавани, – но ты держал меня за руку. Из-за тебя мне отрубят голову! Если бы не ты, я мог бы быть уже в сотне миль отсюда. Кто приехал среди ночи и заманил меня своими безумными проектами? С тех пор я не заработал здесь и пенни! Тех денег, что оставили посетители за последние три дня, не хватит и на день кормежки для животных! Да и на полдня не хватит! Надо было убираться отсюда месяц назад! Еще раньше! Почему я не уехал отсюда вовремя?
Мэт чуть было не рассмеялся, глядя, как Люка выходит из себя. Лошади. Только и всего: им были нужны лошади! Между прочим, предположение, что тяжело нагруженные фургоны за пять дней покроют сотню миль, столь же нелепо, как и фургон Люка. Этот скупердяй вполне мог уехать отсюда месяц назад, даже два месяца, если бы не жалел о каждом медяке, остающемся в Эбу Дар и у завоевателей-шончан. А что до того, что он шесть ночей назад уговорил его остаться, то это было не труднее, чем выпить чашу вина.
Но Мэт, удержавшись от смеха, положил руку Люка на плечо. Этот человек был тщеславным, как индюк, да к тому же еще и жадным, но не было смысла злить его еще больше.
– Люка, неужели ты думаешь, что если бы ты ушел той ночью, то ни у кого не возникло бы подозрений? Ты бы не успел проехать и двух лиг, как шончан догнали бы тебя и все фургоны перевернули бы вверх дном. Ты должен бы поблагодарить меня, что я спас тебя от этого. – (Люка сверкнул на него глазами. Некоторые люди просто не видят дальше своего носа.) – Но в любом случае можешь не сетовать. Как только Том вернется из города, мы уедем на столько миль от города, на сколько ты захочешь.
Люка сорвался с места так внезапно, что Мэт в тревоге сделал шаг назад, но тот лишь принялся выделывать антраша, скача по кругу и смеясь как безумный. Домон выпучил на него глаза, и даже Блерик казался озадаченным. Временами Люка вел себя как полнейший идиот.
Не успел еще Люка начать свой бредовый танец, как Эгинин оттолкнула Мэта от себя:
– Как только вернется Меррилин? Я распорядилась, чтобы никто не покидал лагерь! – Ее яростный взгляд метался между ним и Люка, горя холодным пламенем – лед, который обжигает. – Я ожидала, что мои распоряжения будут выполняться!
Люка прекратил свои прыжки так же внезапно, как и начал, и искоса взглянул на нее, затем внезапно сделал шаг вперед и отвесил поклон, помахивая перед собой полой воображаемого плаща. Это получилось у него настолько впечатляюще, что можно было увидеть этот плащ, да что там – можно было увидеть вышивку на этом плаще! Люка, как всегда, полагал, что умеет обращаться с женщинами.
– Вы приказываете, моя прекрасная госпожа, и я с восторгом повинуюсь! – Выпрямившись, он пожал плечами. – Но у мастера Коутона есть золото, и, боюсь, приказы золота имеют надо мною больше власти.
Полный золотых монет сундучок Мэта, который стоял в этом самом фургоне, и был как раз той самой причиной, по которой Люка не мог уйти. Возможно, свою роль сыграло и то, что Мэт был та’вереном, но, дай Валану Люка достаточно золота, он стал бы помогать даже похищению самого Темного.
Эгинин набрала в грудь воздуха, готовая снова обрушиться на Люка, но тот уже повернулся к ней спиной и запрыгал по ступеням своего фургона, крича: