Поспешно она снова вызвала в памяти образ снежного пейзажа. Деревья, валуны и гладкий, белый снег. Гладкий, холодный снег.
Логайн не оглянулся, и не подал вида, но узы подсказали ей, что он знал о ее минутной потере контроля. Мужчину переполнило самодовольство! И удовлетворение! Но все, что ей оставалось делать, это сдерживать свой гнев. Но он-то, наверное, ждал, что она закипит, чтоб ему сгореть! Он знает, что она чувствовала с ним наедине. Позволив своему гневу разгореться, она только увеличила его самодовольство! И он даже не пытался это скрыть! Габрелле заметила, что Тувин нацепила крохотную довольную улыбку, но только на секунду задумалась «почему».
В их распоряжении было целое утро, но тут меж деревьев показался еще один всадник, мужчина в таком же черном плаще, который заметив их, развернул свою лошадь в их направлении, и ударил каблуками сапог в бока животного, посылая его быстрее, несмотря на снег. Логайн, сохраняя спокойствие, натянул уздечку, чтобы его подождать, и Габрелле собралась, стараясь остановить свою лошадь рядом с ним. Ощущения, которые доносились сквозь узы, изменились. Теперь это было похоже на готовность волка к прыжку. Она ожидала, что он положит руку на эфес меча, но вместо этого он расслабленной положил ее на луке седла.
Вновь прибывший был ростом почти с Логайна, с волнами золотистых волос на широких плечах и с торжествующей улыбкой на лице. Ей показалось, что ему известно, что его улыбка выглядит торжествующей. Он был слишком красив, чтобы этого не знать. При том, намного красивее Логайна. Лицо Логайна укрепили удары молота жизни, но при этом они оставили на нем вмятины. Этот же молодой человек был еще гладок. Однако, воротник его кафтана уже украшали Дракон и Меч. Он изучал Сестер своими ярко-синими глазами.
«Ты спишь с ними обоими, Логайн?» – произнес он бархатным голосом. – «Пухленькая, на мой взгляд, смотрит слишком холодно, но другая, мне кажется, будет погорячее». Тувин сердито зашипела, а Габрелле сжала зубы. Она не делала тайны из того, что она делала – она не была кайриенкой, чтобы скрываться или стыдиться, однако, это вовсе не означало, что она будет терпеть, как над ней будут насмехаться. И хуже всего было то, что этот мужчина принимал их за шлюх из таверны!
«Постарайся не дать мне услышать этого снова, Мишраиль» – спокойно сказал Логайн, и она поняла, что узы снова изменились. Теперь это был холод. Такой холод, что в сравнении с ним снег покажется теплым. Такой холод, что покажется теплой даже могила. Она слышала это имя прежде – Атал Мишраиль – и чувствовала в Логайне недоверие, когда он его произносил. И гораздо большее, чем он чувствовал к ней или к Тувин. Оно было на грани убийства. Это было почти смешно. Мужчина держал ее в плену, но при этом был готов драться, чтобы защитить ее репутацию? Какая-то часть нее действительно хотела рассмеяться, но она старательно приберегла эту информацию. Любая мелочь могла быть полезна.
Младший из мужчин не подал вида, что услышал угрозу. Его улыбка даже не поколебалась.
«М'Хаэль говорит, что если хочешь, ты можешь отправляться. Но он не понимает, зачем тебе ходить на вербовку».
«Кто-то же должен», – спокойно ответил Логайн.
Габрелле с Тувин обменялись озадаченными взглядами. Почему Логайн захотел пойти? Они видели группы возвращающихся вербовщиков, и те всегда выглядели утомленными после Перемещения на длинные расстояния, и, кроме того, обычно они возвращались грязные и раздраженные. Мужчины, бьющие в барабан Возрожденного Дракона, не всегда получали радушный прием, особенно после того, как все узнали, чем они были в действительности. И почему они с Тувин только сейчас об этом узнали? Она поклялась бы, что когда они спали вместе, он рассказывал ей все.
Мишраиль пожал плечами.
«Для этой работы есть множество Посвященных и Солдат. Конечно, я предполагаю, что тебе скучно постоянно следить за обучением. Обучать дураков красться по лесу и лазать по скалам, словно они не способны направлять. Даже эту засиженную мухами деревню можно было бы преобразить». – Его улыбка превратилась в ухмылку, презрительную и уже не столь победную. – «Возможно, если ты попросишь М'хаэля, он позволит тебе присоединяться к нашим занятиям во дворце. Тогда тебе будет не так скучно».
Лицо Логайна не изменилось, но Габрелле почувствовала сквозь узы одну единственную искру ярости. Как-то она подслушала интересную новость о Мазриме Таиме и его частных уроках, но уже каждая из Сестер знала, что Логайн и его друзья не доверяли Таиму и всякому, кто хоть раз посетил его уроки. А Таим, похоже, не доверяет Логайну. К сожалению, Сестры не много смогли узнать об этих занятиях. С мужчинами из фракции Таима никто не был связан с узами. Некоторые считали, что недоверие появилось потому, что оба мужчины считали себя Возрожденными Драконами, или потому, что уже начало проявляться безумие, которым награждает мужчин способность направлять. Однако, она не нашла в Логайне никаких признаков безумия, хотя следила за этим столь же пристально, как и за признаками того, что он собирался направлять. Если она будет связана с ним, когда он сойдет с ума, это также повредит и ее разум. И что бы не вызвало трещину в рядах Аша'манов, они обязаны этим воспользоваться.