– А теперь мы уладим все вопросы, Коутон, – произнесла она твердым голосом. – Сейчас же! Я не хочу, чтобы наше плаванье потерпело крушение из-за того, что ты отменяешь мои приказы.
– Нечего тут улаживать, – ответил он. – Я никогда не нанимался к тебе в команду, вот и все.
Каким-то образом выражение ее лица стало еще жестче, сообщив столь же ясно как и крик о том, что она не рассматривала эти вопросы под таким углом. Эта женщина была упрямой как спрятавшаяся в панцирь черепаха, но должен же существовать какой-то способ оторвать ее челюсти от его ноги. Чтоб ему сгореть, если он хочет остаться наедине с катящимися игральными костями в своей голове, но это все же будет лучше, чем слушать их и в то же время спорить с нею.
– Я собираюсь повидать Туон прежде, чем мы уедем. – Слова вырвались раньше, чем он успел их осмыслить. Тем не менее, он обнаружил, что уже какое-то время решение это с мрачной медлительностью крепло в его голове.
Едва имя Туон слетело с его губ, как кровь отхлынула от щек Эгинин, а Тера пискнув, с треском задернула полог палатки. За то время, пока она была собственностью Сюрот, бывший Панарх усвоила огромное множество шончанских обычаев, и их запретов. Однако Эгинин была сделана из более прочного материала.
– Зачем? – Требовательно спросила она. И почти на одном дыхании продолжила, обеспокоенная и разъяренная одновременно. – Ты не должен называть ее так. Ты должен проявить уважение. – Несколько более прочного.
Мэт усмехнулся, но она, казалось, не поняла юмора. Уважение? Оно было, малая толика этого драгоценного уважения, в заталкивании в чей-то рот кляпа и закатывании этого кого-то в настенную портьеру. Называй он Туон Верховной Леди или как-нибудь иначе, это все равно ничего бы не изменило. Конечно, Эгинин более охотно говорила об освобождении дамани, чем о похищении Туон. Если бы она могла представить, что похищения никогда не было, она сделала бы это. О, Свет, Эгинин пыталась не замечать, что происходит, даже во время самого похищения. По ее мнению любые другие преступления, что она могла бы совершить, не шли ни в какое сравнение с этим.
– Потому что я хочу поговорить с ней, – ответил он. А почему бы и нет? Раньше или позже, но пришлось бы. Вверх и вниз по узкой улице начали носиться люди: наполовину одетые мужчины, в развевающихся рубашках, женщины, с волосами, все еще повязанными ночными платками. Кто-то вел лошадей, остальные только создавали толчею, насколько можно было разобрать. Мальчик-канатоходец чуть старше Олвера, промчался мимо, крутя «колесо» везде, где толпа давала ему достаточно места, упражняясь или, возможно, играя. Сонный парень из темно-зеленого фургона все не появился. Грандиозное Странствующее Представление Люка в течение еще многих часов не сможет тронуться в путь куда бы то ни было. Времени было предостаточно. – Можешь пойти со мной, – предложил он самым невинным своим голосом. Он должен был подумать об этом раньше.
Приглашение заставило Эгинин остолбенеть. Казалось невероятным, что ее лицо может стать еще бледнее, но последние краски отхлынули от него.
– Ты окажешь подобающее ей уважение, – сказала она хрипло, с силой сжимая шарф обеими руками, словно пытаясь натянуть черный парик поглубже на голову.
– Идем, Байл. Я хочу удостовериться, что мои вещи уложены должным образом.
Домон заколебался, но она уже повернулась и не оглядываясь поспешно устремилась в толпу. Мэт украдкой наблюдал за иллианцем. У него были какие-то туманные воспоминания о бегстве по реке на судне Домона, но «туманные» – единственное, что он мог сказать о них. Том дружил с Домоном, что говорило в пользу бывшего капитана, но все же он был человеком Эгинин, готовым уступить ей во всем, вплоть до неприязни к Джуилину, и Мэт доверял ему ничуть не больше чем ей. А шончанке, к слову сказать, он доверял не слишком сильно.
Эгинин и Домон преследовали свои собственные цели, и если Мэт Коутон и держал весь замысел в секрете, это их не касалось. Он сомневался, что этот человек действительно доверяет ему в этом отношении, но в момент их встречи ни у кого из них не было выбора.
– Не видать мне Удачи, – пробормотал Домон, царапая щетину, растущую над левым ухом, – но что бы ты ни собирался сделать, ты можешь остаться без головы. Я думаю, что в действительности она жестче, чем ты предполагаешь.
– Эгинин? – спросил Мэт недоверчиво. Он быстро огляделся вокруг, чтобы узнать, не услышал ли кто-нибудь в переулке разговора. Несколько человек глянули на них с Домоном, когда прошмыгнули мимо, но никто не посмотрел на них дважды. Люка не был единственным, кому не терпелось убраться из города, где поток желающих поглазеть на представление иссяк, а молнии, осветившие гавань в ту ночь, были еще свежи в памяти. Они, возможно, все сбежали бы той первой ночью, оставив Мэта без укрытия, если бы Люка не отговорил их от этого. Обещанное золото сделало Люка очень убедительным.