Он остановился и зашагал назад, ко мне.
— Неужели думаете, я этого не понимаю? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
— Тогда, наверное, надо что-то делать, верно?
— Ничего, — ответил он.
— Ничего?
— Вот именно. Ровным счетом ничего. Если проболтаюсь, потеряю работу и у меня не будет не только этой работы, но и рекомендаций. А без них куда устроишься?
— Все лучше, чем иметь репутацию отравителя лошадей, — заметил я.
Он молча смотрел на меня.
— Пока что все анализы давали отрицательный результат. Будем надеяться, и на этот раз тоже.
— Но ведь сам ты считаешь по-другому? — сказал я.
— Происходит что-то странное. Это все, что я знаю. А теперь позвольте мне заняться работой. Пока она у меня еще есть.
И он быстро отошел, оставив меня одного в коридоре у стойла Фармацевта. Я приоткрыл верхнюю часть дверки и снова взглянул на жеребца. Вчера, на экране телевизора, он выглядел значительно лучше. Так мне, во всяком случае, казалось.
Но я ведь не ветеринар.
* * *Атмосфера в доме отдавала ледяным холодом, это еще мягко сказано. Температура ниже нуля, это ясно, и я ничем не мог помочь ни Фармацевту, ни другим лошадям. На это у меня просто не было денег.
— Но, Джозефин, мы не можем себе этого позволить.
Отчим почти кричал. Они с матерью сидели в маленьком кабинете, недалеко от холла, пока я тихо сидел себе на кухне и подслушивал. Они, наверное, слишком увлеклись спором и не слышали, как я вошел со двора через заднюю дверь, пристроился на кухне и слушал.
Возможно, кто-то сочтет, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, неприлично. И эти люди на сто процентов правы.
— Но мы должны найти на это средства, — резко возразила ему мать. — Больше, чем в этом году, зарабатывать на лошадях мне ни разу не удавалось.
— Да, это так, но у нас имеются и другие проблемы. И их следует учитывать, в том числе и бесконечные отступления от твоего маленького, но разрушительного плана. — Голос отчима звучал крайне недовольно, даже угрожающе.
— Прошу, не начинай все сначала. — А вот ее тон изменился, стал примирительным, даже извиняющимся.
— Но ведь это правда, — безжалостно продолжал отчим. — Без этого мы вполне могли бы купить тебе новенький «БМВ». Впрочем… будем надеяться, что наш старый «Форд» еще как-то можно довести до кондиции. Так что лишних денег в настоящее время у нас нет, сама понимаешь.
Мне было страшно любопытно, о каком таком маленьком, но разрушительном плане, лишившем этих людей денег, шла речь. И почему один из лучших тренеров в стране не в состоянии купить себе новый «БМВ», вместо того чтобы возиться с ремонтом старого «Форда». Впрочем, до сих пор я не замечал, чтоб мою мать волновали марка и состояние машины, на которой она ездит.
Мне очень хотелось слушать этот разговор и дальше. Но одновременно совсем не хотелось, чтоб меня застукали за подслушиванием, а потому я осторожно встал и тихо задвигался на одной здоровой ноге, направляясь из кухни к задней двери. Эту методику я разработал еще в госпитале, когда по ночам приходилось снимать протез. Я научился очень ловко передвигаться походкой «пятка — носок», так называли это физиотерапевты.
Я еще слышал громкий голос матери:
— Но ради всего святого, Дерек, должен же быть какой-то выход!
— И что ты предлагаешь? — рявкнул в ответ отчим. — Мы даже не знаем, кто это.
Я приоткрыл заднюю дверь на несколько дюймов, затем нарочито громко хлопнул ею.
Разговор тотчас прекратился.
Я прошел через кухню в холл, правая нога издавала узнаваемое клацанье, когда я ставил ее на пол. Из двери кабинета вышла мать.
— Привет, — как можно ласковее произнес я.
— Привет, дорогой, — ответила она, делая особый упор на «р». Потом шагнула ко мне, и на секунду даже показалось, что сейчас она меня поцелует, но этого не произошло. — Скажи, пожалуйста, — начала она, — ты к нам надолго?
— Да я только что приехал, — с улыбкой ответил я. — Пока что еще не думал об отъезде.
«Еще как думал».
— Просто у всех людей свои планы, — заметила она. — Не думай, это вовсе не означает, что я хочу, чтоб ты уехал. Но хотелось хотя бы приблизительно знать когда.
— Еще не решил, куда поеду дальше, — сказал я.
— Но ведь ты собирался вернуться в армию. — Это был не вопрос, скорее утверждение.
— Это не так-то просто. Мне нужно время окончательно поправиться, залечить все раны. И даже после этого… Вообще они не слишком жаждут моего возвращения. Все решится, когда я вернусь из отпуска.