— Его звали Уорд, — сказала она.
— Почему звали?
— Да потому, что он умер, — вздохнув, ответила мать. — Попал в автокатастрофу. Примерно с полгода тому назад.
— Ты уверена? — спросил я.
— Что значит — уверена?
— Ты уверена, что он погиб, а не сбежал? — спросил я. — Уверена, что это не он теперь шантажирует вас?
— Послушай, Томас, не говори глупостей, — строго сказала она. — Статья об этом происшествии была напечатана в местной газете. Ну, разумеется, я точно знаю, что он умер.
Мне хотелось спросить ее, видела ли она мертвое тело Родерика Уорда. В Афганистане у талибов не подтверждали список убитых без предъявления трупа или, на худой случай, без головы в качестве доказательства.
— И как долго работал этот твой так называемый план? Когда ты перестала платить налоги?
— Примерно четыре года тому назад, — с несчастным видом ответила мать.
— А когда начала платить снова?
— О чем это ты? — спросила она.
— Теперь, надеюсь, ты платишь налоги как полагается? — спросил я, заранее страшась ответа.
— Ну, конечно, нет, — ответила она. — Как же я могу начать платить снова? Ведь они начнут задавать вопросы.
Однако, подумал я, ты решила не платить, не задавая им вопросов. И, разумеется, разоблачение — лишь вопрос времени. Четыре года неуплаты налогов — да тут набегает кругленькая сумма почти в миллион фунтов. Не напрасно мама так боится угодить в тюрьму.
— Кто сейчас ведет твою бухгалтерию? — спросил я. — С тех пор, как Родерик Уорд погиб?
— Никто, — ответила она. — Просто боюсь нанимать кого-то со стороны.
«И не напрасно», — подумал я.
— Ну а прямо сейчас ты можешь выплатить всю задолженность по налогам? — спросил я. — Если выплатишь все и объяснишь, что тебя ввел в заблуждение твой бухгалтер, тогда уж точно в тюрьму тебя не посадят.
Мать снова заплакала.
— У нас нет на это денег, — мрачно вставил Дерек.
— А что же произошло с накопленными за четыре года излишками? — спросил я.
— Денег почти не осталось, — ответил он.
— Но не могло же ничего не остаться, — удивился я. — Ведь набралось около миллиона фунтов.
— Больше, — буркнул он.
— Тогда куда они делись?
— Мы потратили большую часть, — ответил он. — В самом начале очень много тратили, на отдых, поездки там разные. Ну и Родерику, конечно, тоже кое-что перепадало.
«Да уж конечно, как же иначе».
— Сколько может стоить дом вместе с конюшнями? — спросил я.
Мать пришла в ужас.
— Мамочка, дорогая, — произнес я ласково, но твердо, — чтобы не попасть в тюрьму, мы должны найти способ рассчитаться с долгами. Выплатить все налоги.
— Но ты же обещал, что не пойдешь в полицию! — взвыла она.
— Не пойду, — ответил я. — Но если ты вообразила, что налоговики ни о чем не узнают, то глубоко заблуждаешься. В налоговых службах регулярно устраиваются проверки. И будет гораздо лучше, если ты пойдешь к ним сама и во всем сознаешься. Прежде чем они раскопают.
— О господи!..
Я промолчал, позволяя им свыкнуться с этой мыслью. Ей следовало бы знать, что инспекторы из налоговой и таможенной службы ее величества проявляют мало сострадания к человеку, обманывающему систему. Единственный способ хоть как-то наладить с ними отношения — это пойти и рассказать всю правду, расплатиться по долгам до того, как они потребуют.
— Нет, если я отойду от дел, — сказала она, — тогда налоговики ничего не узнают. Если я просто уйду.
— Но, Джозефин, — возразил отчим, — мы же тобой уже это обсуждали. Как мы будем платить ему, если ты бросишь бизнес?
Я же, со своей стороны, считал, что отход от дел станет в данной ситуации если не оптимальным, то разумным решением. Она перестанет обманывать и увеличивать долг перед государством, а продав собственность, можно будет набрать необходимую сумму. Впрочем, я не разделял уверенности матери в том, что отход от дел гарантирует прекращение преследования со стороны налоговиков. Мало того, подобный поступок может даже привлечь их внимание.
Иными словами, дела обстояли хуже некуда, и как распутывать этот клубок, я пока что не знал.
* * *Мать с отчимом улеглись спать в девять вечера, усталые, с измотанными нервами — излишек бренди тоже сказался. И с осознанием того, что теперь их тайна выплыла наружу и что впереди их ждут радикальные перемены, причем далеко не к лучшему.
Я тоже пошел к себе наверх, но спать не лег.
Осторожно вытащил культю из протеза. Было это нелегко, так как сегодня я много ходил, нога болела, а плоть под коленом распухла от притока жидкости. Следует быть осторожнее, иначе завтра с утра будет сложно нацепить эту чертову штуку.