Ответ, похоже, удовлетворил ее, однако не слишком заинтриговал.
— А тебе известна фамилия человека, которому разбили окно?
— Нет.
— А точный адрес?
— Тоже нет, — сознался я. — Но в местной газете писали об этом случае, и там говорилось, что произошел он в Уиллоу-Клоуз, Хангерфорд.
— Ясно, — кивнула она. — Тогда идем, поспрашиваем людей.
Мы вылезли из машины.
— Давай начнем с номера шестнадцать, — предложил я, указывая на один из домов. — Видел, как шевельнулась в окне гостиной сетчатая занавеска, когда мы подъехали. Возможно, обитатели этого дома внимательно следят за всем, что происходит на улице.
* * *— Я ничего не покупаю, — раздался из-за двери дома номер шестнадцать голос пожилой женщины. — Никогда не имела дел с разъезжими коммивояжерами.
— Мы ничего не продаем! — крикнул я в ответ. — Просто хотим задать вам несколько вопросов.
— И религиозные брошюры меня тоже не интересуют, — громко сказала она. — Уходите.
— Помните случай, когда кто-то запустил кирпичом в окно дома ваших соседей? — спросил я ее.
— Что?
Я повторил вопрос громче.
— Да никакой это не сосед, — возразила она. — Это дом в самом конце квартала.
— Какой дом? — спросил я ее через запертую дверь.
— В самом конце, — ответила она.
— Это я понял. Но чей именно дом?
— Джорджа Саттона.
— Номер?
— Номеров не знаю, — ответила она. — А теперь уходите.
На матовом стекле возле двери я заметил наклейку с надписью «ДОМ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ» и не решился настаивать. Не хватало еще, чтобы она вызвала полицию.
— Ладно, идем, — сказал я Изабелле. А потом добавил громко в сторону двери: — Большое спасибо! Желаю удачного дня!
Мы вернулись к «Гольфу», тут я снова заметил, как шевельнулись занавески на окне. Садясь в машину, я помахал рукой подозрительной обитательнице этого жилища, и мы отъехали. Двинулись по улице к окраине поселка.
И вот машина остановилась, и я спросил:
— Какой дом, как тебе кажется?
— Давай попробуем тот, где машина у въезда, — предложила Изабелла.
Мы прошли по дорожке мимо ярко-желтой «Хонды Джаз», позвонили в дверь. Открыла красивая молодая женщина с младенцем на руках.
— Да? — сказала она. — Чем могу помочь?
— Привет, — сказала Изабелла и выдвинулась вперед, взяв на себя всю инициативу. — Привет, малыш! — Она пощекотала младенца под подбородком. — Какие мы славные!.. Мы пытаемся разыскать мистера Саттона.
— Старика Саттона или его сына? — спросила женщина.
— Или того, или другого, — ответила Изабелла.
— Старик Саттон отправился в дом престарелых, — сказала молодая мать. — Ну а сын иногда появляется забрать почту.
— И давно мистера Саттона отправили в дом престарелых? — спросил я.
— Да еще перед Рождеством, — ответила она. — Бедняга совсем сдал. Никто за ним не ухаживал. Просто стыд и позор! Такой славный был старикан.
— А куда именно его отправили? — спросил я.
— Извините. Не скажу, не знаю, — она покачала головой.
— А номер его дома?..
— Восьмой, — и она указала через дорогу.
— Вы помните историю, когда кто-то запустил кирпичом ему в окно? — спросил я.
— Да, слышала, но это случилось до того, как мы сюда переехали. Мы живем здесь месяцев восемь, не больше. С рождения Джимбо. — И она улыбнулась малышу.
— Не подскажете, как мне связаться с сыном мистера Саттона?
— Погодите, — ответила она. — Вроде бы у меня был где-то записан телефон.
Она исчезла в глубине дома и довольно скоро возникла снова, с визиткой, но уже без маленького Джимбо.
— Вот, нашла, — сказала она. — Фред Саттон. — Прочла номер вслух, Изабелла его записала.
— Огромное вам спасибо, — сказал я. — Непременно ему позвоню.
— Ну, сейчас он, должно быть, на работе, — заметила женщина. — Работает посменно.
— Ничего, как-нибудь найду. А чем он, кстати, занимается?
Женщина всмотрелась в визитку, которую до сих пор держала в руке.
— Он полицейский, — ответила она. — Сержант, детектив.
* * *— С чего бы это тебе вдруг расхотелось звонить Фреду Саттону? — спросила Изабелла. Мы снова сидели в машине, уже выехали из Уиллоу-Клоуз и ехали по центру Хангерфорда.
— Почему? Я позвоню. Но только позже.
— Но я думала, ты хочешь разобраться в той истории с кирпичом, — возразила она.
— Конечно. — Мне страшно хотелось знать, почему в окно Саттонов запустили кирпичом, но разве я осмелюсь спросить?
— Так звони ему!