— Так ты отрицаешь, что шантажировал мою мать? — спросил я.
— Отрицаю, — твердо заявил он. — Сроду не слыхивал такого бреда. Отпустите меня немедленно, иначе позвоню в полицию!
— Не в том ты положении, чтоб кому-то звонить, — сказал я. — Уж если кто и позвонит в полицию, так это я.
— Ну что ж, звоните, — сказал он. — И тогда посмотрим, у кого будет больше неприятностей.
— Ты это о чем?
— А ты сам попробуй сообрази, — ответил он, вдруг обретя уверенность.
— Тебе известно, каков максимальный срок наказания за шантаж? — спросил я.
Он промолчал.
— Четырнадцать лет.
Он и глазом не моргнул. Очевидно, что надеется на благополучный исход. Думает, что я постращаю его еще немного, потом отпущу и на этом все кончится.
Не знал, что ничего нельзя предполагать заранее.
Яна я предупредил, что уезжаю на всю ночь. Так что меня еще долго не хватятся. Время есть, спешить некуда.
Я оставил его на полу в прихожей и пошел на кухню, поискать чего-нибудь выпить. От долгого ожидания на улице разыгралась жажда.
— Отпусти! — крикнул он из прихожей.
— Нет! — крикнул я в ответ и положил его телефон на разделочный столик.
— Помогите! — закричал он уже куда громче.
Я быстро вернулся в прихожую.
— На твоем месте я бы этого не делал.
— Почему? — с вызовом спросил он.
Я сбросил рюкзак, висевший на спине, достал рулон скотча. Показал ему, затем отмотал небольшой кусок.
— Потому что тогда обмотаю тебе голову этой штукой. Ты этого хочешь?
Он умолк, и я снова пошел на кухню, достал из холодильника банку пива «Хейнекен». Отпил глоток, оставил немного пены в уголке рта и сплюнул на пол, возле его ног.
— Тебе известно, сколько человек может прожить без воды, вообще без всякого питья? — Он не сводил с меня расширенных глаз. — Сколько понадобится времени, чтоб хроническое обезвоживание вызвало у него отказ почек, а затем — неизбежную смерть?
Вопрос этот явно ему не понравился, однако испугал не слишком.
Я опустился на колени возле рюкзака и достал обрывок железной цепи с замком и кольцом. Показал ему, но по глазам было видно: Алекс не понимает, откуда все эти предметы, и не догадывается об их предназначении. Возможно, даже не понимает, что отсутствие какой бы то ни было реакции сейчас спасло ему жизнь. Да и у меня не возникло желания немедленно прикончить этого хорька, что вовсе не означало, что я не собираюсь его использовать.
— Диабетом болеешь? — спросил я.
— Нет.
— Повезло.
Я достал из рюкзака красную аптечку. В экспедициях ее прозвали «набором анти-СПИД». В небольшом отделении на молнии лежали два стерильных шприца, две иглы для подкожных впрыскиваний, трубки для внутривенных вливаний, иглы с нитками для зашивания ран, скальпели, а также три небольших стерильных пакетика с солевым раствором — для срочного устранения обезвоживания. Я купил эту аптечку много лет назад, когда в компании ребят-сослуживцев решил ради забавы предпринять восхождение на гору Килиманджаро. Она обеспечивала доступ к стерильному оборудованию в случае, если одному из членов команды требовалась срочная медицинская помощь в местах, где она бывала порой недоступна, особенно в больницах самых заброшенных уголков Центральной Африки, где вероятность подхватить гепатит или СПИД была очень высока.
К счастью, никому из членов нашей экспедиции аптечка не понадобилась, а потому благополучно вернулась вместе со мной в Великобританию нетронутой. А вот теперь вдруг пришлась очень кстати.
Я взял один из шприцов, прикрепил к нему иглу. Алекс внимательно наблюдал за этими действиями.
— Чего это ты делаешь? — впервые за все время в голосе слышалось беспокойство.
— Время принять инсулин, — ответил я. — Ты же не хочешь, чтоб я рухнул тут, прямо сейчас, в диабетической коме? Учитывая твое положение и все такое…
Алекс наблюдал за тем, как я открыл один из пакетиков с солевым раствором и подвесил его к перилам лестницы. К пакетику был приклеен ярлык с надписью «ИНСУЛИН» крупными печатными буквами, так что не видеть это он не мог. Я специально спросил его, не страдает ли он диабетом, и он ответил, что нет. Оставалось надеяться, что тип этот понятия не имеет о том, что настоящий инсулин всегда продается в одноразовых шприцах или небольших стеклянных ампулах. Надпись «ИНСУЛИН» я соорудил сегодня днем на принтере Яна Норланда. Выглядела вполне достоверно.