— Может быть, мы даже снова отвезем их к Тудела, — подхватила Кальпурния, — я бы хотела поговорить с ними насчет дизайна и отделки этих вещей. А к вам, сэр, направятся детективы, чтобы обсудить конфликт, в котором вы их добыли.
— Прошу прощения, арбитр, но я должен уточнить, — Халлиан подчеркнуто обращался только к Леандро. — Вы собираетесь подтвердить, что они были изготовлены для некоего благородного семейства?
— Именно так, — ответила Кальпурния, — и мы можем воспользоваться вашими сведениями, чтобы выяснить, какие семьи снаряжали своих агентов подобным оружием, и посмотреть, можно ли вывести на чистую воду что-либо, что свяжет их с первым нападением. Не говоря уже о том, что мы также чуток усилим наблюдение за представителями этих семей в Босфорском улье.
Тут она хлопнула руками в бронеперчатках — ей пришла в голову мысль, которая показалась невероятно амбициозной, но чувство потенциала, разгадки, которая уже почти рядом, заставило ее озвучить идею.
— Я была бы рада получить от вас список тех, кого вы считаете наиболее вероятными кандидатами, Халлиан. Тогда я начну подтягивать кордоны и поисковые группы, даже если мы не сможем мобилизоваться до завтрашнего утра. Ха, то, что всем приходится жить исключительно при свете лампад, определенно, добавляет Вигилии атмосферы, но, пожалуй, немного затруднит наши перемещения.
У Халлиана отвалилась челюсть.
— Я не могу это позволить! Я — руководящее лицо, я назначен Распорядителем Вигилии по приказу самого епарха гидрафурского! Вы вообще представляете себе, каковы будут последствия для Вигилии, если это, если вы… — он на миг зажмурился, собрался, а затем пронзил Кальпурнию пристальным бледно-голубым взглядом. — Вам бы пригодилось хоть немного узнать о том, как люди ведут себя здесь, а не в трущобах Дрейда. Несмотря на то, что вы можете о нас думать, Вигилия святого Балронаса — не пустая причуда. Ограничивающие эдикты в улье — настоящие, и такие же ограничения наложены на все остальные города этого мира. Никто не может заниматься торговлей. Дела, не относящиеся к базовым потребностям и религиозному долгу, не выходят за пределы домов. И это не все, Вигилия также требует поклонения и церемоний! Посмотрите на улицы вокруг себя, отсюда и вплоть до Босфорского улья и до самого Августеума! Посмотрите на свитки со списками грехов, прикрепленные к стенам, на верующих в Императора, что готовятся к бичеванию Страсти Искупительной! Должен ли я напомнить вам, что ограничения относятся и к Адептус, неважно, насколько вам нравится думать, что вы превыше благочестия? Если в вас нет уважения к моему званию, можете ли вы с той же готовностью усомниться в верховном экклезиархальном владыке этого субсектора?
— Ваше знание религиозных деталей достойно восхищения, лорд Халлиан, — вставил Леандро, пока Кальпурния прикладывала усилия, чтобы заставить свои кулаки разжаться. — Так что мне не нужно припоминать Вигилию 198.M41, когда перегрузка газоочистительной станции в нижнем Босфорском улье грозила крупным пожаром и утечкой токсинов, а законы Вигилии воспрещали бригадам Механикус ее чинить. Я уверен, что вы знаете, что тогдашний епарх отпустил грех и даровал прощение магосам-инженерам, которые взяли на себя эту операцию, и канониссе-настоятельнице Священной Розы, которая пропустила Мессу и провела весь день у станции. Вы должны знать, что я и арбитр-майоре сегодня отправили епарху письмо, где изложили доводы, что настолько громкое покушение подразумевает потенциально равную по силе угрозу и столь же экстренные обстоятельства. Завтра арбитр Кальпурния явится в Собор, чтобы принести обет и получить печать отпущения грехов, чтобы она и ее подчиненные могли продолжать заниматься богоугодным делом в самый строгий период Вигилии.
— И будьте уверены, сэр, делать богоугодное дело — это для меня самое важное, — Кальпурния ничего не знала ни про какое отпущение грехов, но схватилась за то, что сказал Леандро, и ориентировалась на это. — У вас есть еще какие-то вопросы?
Халлиан нехотя опустил глаза и не поднимал их, пока Кальпурния устраивала его сверток у себя под мышкой, потом махнул рукой. Приватное поле растаяло, внутрь хлынул звук, и двое Арбитрес молча выбрались из паланкина и пошли к командному посту. Кальпурния не оборачивалась, пока не услышала лязг длинных аугметических ног сервиторов по мостовой, и повернулась, глядя, как паланкин уносят прочь. Либо эти сервиторы умели чертовски сильно менять темп хода, либо у кареты был какой-то двигатель — при нынешней скорости им понадобился бы целый день, чтобы пересечь город.