— Чем могу быть полезным? Слушаю вас. Прошу садиться
Константин небрежным жестом свернул удостоверение и вместе с шагреневым бумажником сунул во внутренний карман отличного фрака.
— У меня очень мало времени, — пожаловался он, даже картинно подавил будто бы мучившую его зевоту. — Но мне срочно и в вашем присутствии, господин Шпот, необходимо записать некоторые дополнительные показания нашего подзащитного Кабанова, — не торопясь присесть и очаровательно улыбаясь, ответил мнимый адвокат. — Дело в том, что в трудном деле Кабанова очень много разных неясностей, то есть юридических и географических "белых пятен". Разумеется, есть и черные пятна, но…после великой монаршей милости… Не станем здесь касаться всей глубины этой милости, Вам известной, но, преисполненные нашего глубокого уважения к законам империи, мы ощущаем огромную потребность в уточнении некоторых фактов, столь необходимых для нашего анализа, для наших гипотез и версий, ведущих к той божественной истине, которая едина и всеобъемлюща…
Очарованно слушая витиеватую речь адвоката и стараясь запомнить и перенять его красивые манеры, Шпот поклонился, потянулся пальцем к стоявшему на столе звонку.
— Это можно, это мы разрешаем, — сказал Шпот вкрадчивым, даже благоговейным голосом. А в голове его метались мысли: "Уважу их сиятельству, и он мне уважит в тяжелую минуту. У кого не бывает в жизни тяжелых минут…"
…………………………………………………………………………………
Кабанова привели быстро. Чтобы дать ему разобраться в обстановке, мнимый князь Цитович с медленной княжеской церемонией и снисхождением долго рассматривал его через монокль. Лишь потом, уловив в глазах Кабанова знак, что он понимает причину вызова в кабинет Шпота, небрежным жестом показал Кабанову место на скамье и сам присел рядом с ним.
Искорка смеха или иронии промелькнула в глазах Кабанова.
"Разве действительный князь не побрезговал бы сесть на скамье впритирку с политическим преступником? — подумал Кабанов об адвокате. — Значит, это и есть тот "Студент", который бесстрашно готовит операцию нашего освобождения из тюрьмы. А какая у него сила воли! И хотя сам я не могу пожаловаться, но восхищен, что в партии есть такие вот бесстрашные люди!"
Шпот оказался лицом к ним, спиной к окну, за которым синел кусок солнечного неба, кусок свободы.
Крышка стола и его пузатые ящики мешали Шпоту наблюдать, что делается под столом. И он даже хотел уже встать и пересесть на стоявший у двери табурет. Но Цитович зорко следил за ним, вежливо сказал:
— Господин Шпот, да вы же нам совершенно не мешаете вести разговор. Мне от вас скрывать нечего, да и я полон надежды, что вы немедленно придете мне на помощь и дадите разъяснение, если мой подзащитный окажется не в состоянии или не пожелает ответить на вопросы…
И хотя Шпоту очень хотелось пересесть, он не сделал этого из-за какого-то охватившего его странного чувства подчиненности воле адвоката. "Черт с ними, пусть сидят и разговаривают, — согласился Шпот не перечить адвокату. — Да и этот отчаянный Кабанов не сможет ничего плохого сделать мне в присутствии адвоката. Не выстрелит же он? А послушать их надо. Оба, видать, люди умные, хотя и отделены непреодолимым расстоянием положения…"
Цитович с кажущимся ледяным спокойствием и благородной беспристрастностью задавал короткие и длинные вопросы без всякой к этому юридической надобности. Он лишь хотел одного — создать подходящую ситуацию для вручения револьвера с запиской Кабанову.
С не меньшим хладнокровием и терпением Кабанов отвечал на вопросы адвоката, дважды при этом поблагодарил монарха за великодушие и гуманность (Шпот при этом просиял: "Наше воспитание. Оно даже гордецов смягчает").
Никита Кабанов сознавал юридическую праздность вопросов и ответов. Но и он, как Цитович, боролся за ситуацию, старался выиграть время. Говорил поэтому медленно, временами совсем умолкал и задумывался, нахмурив брови.
Шпот, не гася улыбки, уже в третий раз показывал адвокату часы, намекая, что пора кончать.
— Но, господин Шпот, как можно прервать вопросы, если истина не уловлена? Вы же знаете, конечно, но я еще раз должен…, - и он наизусть процитировал специально заученные им статьи Свода Законов и разных инструкций, после чего картинно развел руками: — В силу изложенного, как видите, сторона защиты имеет право на дополнительное время. Кроме того, согласно известного вам параграфа, время, затраченное защитой на консультацию официальных лиц, кои запамятовали или не были осведомлены в изложенном мною, вычитается из отданного на допрос времени. Если вам угодно, можем учинить о сей консультации запись в книге дополнительных допросов, чтобы не было к вам претензии со стороны инстанций надзора…