…………………………………………………………………………………
Из Юзовки Мария выбралась удачно. Но сыщик Ильхман, разгадав хитрость комитета, бросился не в сторону Кадиевки, а секретно устроился в одном с Марией вагоне.
Узнать его было трудно: загримировался под кривоглазого седого старика. Сидел он скромненько на нижней полке и невольно любовался красотой учительницы: "До чего же кличка "Ласточка" сходствует ей! И глазки, и косы и руки — все эдакое, ласточкино. Енерала бы себе могла подцепить в мужья, не свяжись с крамольниками… Согласилась бы она в мои любовницы, ей пра, не пожалел бы своей головы и присягу забыл бы…"
Незаметно подсел поближе, разговор завел с Марией о разных пустяках, потом притворился очень утомленным.
— О-о а-а! Господи, Сусе Христе! — зевая, перекрестил свой широкий рот с растянутыми тонкими губами. — Вы, красавица, попрошу я вас, приглядите за моим саквояжем, ежели задремлю. Покачивает оно, вагон поскрипывает. А меня всегда в дороге сон одолевает. Годы все, годы. О-о-а-а!
— Ладно, дедушка, я присмотрю, — сказала Мария. Старик медленно склонил голову на грудь, начал всхрапывать, а она глядела в окно и думала-думала о своем: об активистах, спасенных ею от ареста и определенных на работу в шахтах, о Николае Гордиенко, который ей нравился, об осужденных при ней и отправленный потом на каторгу севастопольских повстанцев против царя, об аресте жандармами ее соратника Федора Ширяева и Петра Ивановича Шабурова, которого, как стало известно, отправили в Печенеги под Чугуевым, где уже томился в каторжном лагере Костя Анпилов.
"Боже, вся лучшая часть населения России или уже осуждена и томится в тюрьмах, звенит кандалами на трактах или ожидает с минуты на минуту ареста, — сновали в голове Марии безрадостные мысли. — И эта кошмарная ночь на Руси будет до тех пор, пока мы свергнем власть царя, помещиков, буржуазии…"
Едва поезд остановился на станции Х…… и зашумели двинувшиеся к выходу пассажиры, кривоглазый старик поднял голову. Широко зевая и крестясь, спросил:
— Что, красавица, аль станция какая? — Спросил, а у самого мысли: "Только бы не вздумала Ласточка улететь по дороге. А уж в Луганске мы ей гнездышко-квартирку обеспечим… Попробую прямо с вокзала повезти ее на свою квартиру. Глядишь, с перепугу при аресте, согласится. Ей пра, не пожалел бы я своей головы и присягу забыл бы…"
— Да, дедушка, станция, — ответила Мария, пристально следя через окно за перроном. Узнала Никиту Голованова. Он медленно шагал вдоль поезда, как бы пересчитывая вагоны. Вдруг резко Голованов повернул к ступенькам вагона.
"Будет ли удача? — в голове Марии метелица мыслей, в сердце — кипение чувств. От волнения перехватывает дыхание. — Должна быть удача".
Старик дремотно клюет носом, а Голованов уже в вагоне. В глазах его Мария прочла одно слово: "Пора!"
В ответ Мария еле заметно на мгновение смежила веки. Под глазами колыхнулась штришками голубоватая тень ресниц. Хотела уже выйти из вагона молча, но старик снова поднял голову, блеснув единственным глазом. И тогда Мария небрежно бросила возле него на столик свой розовый с цветами на кайме платок.
— Дедушка, присмотрите, пожалуйста, за моими вещами, выбегу купить чего-либо съестного.
Старик молча кивает головой, не опуская лица. Холодно, зловеще поблескивает его глаз.
Пропустив Марию к выходу и заслонив ее спиной, Никита с удовольствием наблюдал, как она прыгнула с подножек, шустро прорвалась через цепочку крикливых торговок и оказалась на соседней железнодорожной колее.
Из другой двери вагона опрометью выскочил одноглазый горбатый старик со цветастым розовым платком в руке.
— Госпожа, остановитесь! Платок ваш…
Догадавшись, что под видом старика действует шпик и что он подает переодетым в штатское агентам полиции команду об аресте Марии, Никита бросился к горбачу, будто бы нечаянным ударом плеча сбивает его с ног.
Мария смогла бы убежать беспрепятственно к будке, но споткнулась, упала. Пока же встала, подходивший к станции товарный поезд отсек ее от насыпи и будки, где находился фаэтон.
Обернувшись, Мария увидела двух дюжих полицейских в рабочих куртках. Они набросились на Никиту Голованова, пытаясь повалить его.