Подобной издевки Сильверстов не ожидал. Он сразу скосоротился и расплескал напиток на безукоризненно отутюженные брюки и зеркально сверкающие глубокой чернотой модные туфли.
И хотя Нина Николаевна говорила все это шепотом, для него одного, Андрей испугался.
— Вы что это вздумали?! — сузив серые глаза и озирнувшись вокруг, прошипел он. — Сами пропадете и меня — под удар ставите. Впрочем, извините, мне нужно выйти и привести в порядок забрызганный костюм.
Выбежав в плохо освещенный коридор и сбивая ребром ладони лимонад с пиджака и брюк, Сильверстов мысленно ругал Нину Николаевну: "Социал-демократическая фанатичка! Она чуть не публично предложила мне надеть синюю косоворотку. Дурак я разве. Да меня бы немедленно потащили в участок. И то сказать, она думает жить без компромиссов. Да послушала бы она мой разговор с Марией Керберген или с товарищем "Михаилом", квартирующим у Марии Ивановны Диммерт. Впрочем, не она одна, а и вместе с Диммерт упали бы в обморок. Этот товарищ "Михаил" очень интересуется типографией и злится, что его Нина Николаевна не допустила в состав редакции газеты "Солдат". Он обещает мне тысячу рублей, если скажу, куда перевели типографию с Хрулевского спуска. Но я не скажу. Не соблазнит он меня и обещанием достать справку о политической благонадежности. Да он и не знает, что наша типография сейчас находится не в одном месте. Часть я знаю, часть лишь Нине Николаевне известна. А она теперь, после нашей сегодняшней перепалки, ничего мне не скажет. Ну и ладно. Известную мне часть типографии я сегодня же перепрячу, а вот другую часть пусть она бережет сама. Заметил я, что она, хотя и не доверяет "Михаилу" политически, но симпатизирует ему, как мужчине, — чувство ревности и обиженного самолюбия все более распаляли Андрея. Он махнул в воздухе кулаком и устремился черным ходом на улицу. Злые мысли все более разгорались в нем: "Столкну их лбами, вот и пусть испытывают друг друга…"
Так как Сильверстов не возвратился ни в буфет, ни в зал, Нина Николаевна сильно встревожилась: "Андрей не случайно бежал от меня, он чует какую-то опасность и надеется ослабить ее для себя ценою пренебрежения ко мне, может быть, ко всему нашему делу. Не совершила ли я ошибку, рекомендовав его взамен меня в редакцию и раскрыв перед ним почти все секреты нашей организации РСДРП?"
………………………………………………………………………………….
На второй день к Нине Николаевне прибыл встревоженный Иванов.
Он рассказал, что прошлой ночью, выполняя приказ Сильверстова Андрея, Шиманский Петр повел Владимира Рыбакова к Христофору Абрамовичу Евдокимову, в дом на углу Цыганской слободки и Первой улицы, где молочная лавка. Там и передали Рыбакову хранившуюся у Евдокимова часть типографии. Рыбаков сказал, что он перенесет типографское имущество в помещение городского собрания, но фактически спрятал это имущество не в уборной собрания, а в своем коровнике.
— Это сделано без моего ведома, — возмутилась Нина Николаевна. — Я же, как вы знаете, была вообще против допуска к редакции и типографии двух лиц — товарища Михаила и Рыбакова. Знает ли Михаил о том, что типографское имущество перепрятано прошлой ночью?
— Михаил, наверное, не знает, — сказал Иванов. — Часа два тому назад мы с ним встретились и разговаривали несколько минут. Он спросил меня, работает ли типография и не может ли он чем помочь нам? Я ответил, что у нас типографии совсем нет…
— И что же он, поверил? — Спросила Нина Николаевна.
— Вряд ли, — возразил Иванов. — Но Михаил очень холодно распрощался со мною и поспешил в Портовый район. Туда он почему-то часто ходит после ареста Марии Диммерт, у которой он некоторое время жил на квартире…
— Знаете что, Николай, — прервала его Нина Николаевна, — нужно срочно заняться проверкой, является ли товарищ Михаил тем человеком, за которого выдает себя? Не провокатор ли он?
— Я первый пристрелю его, если выяснится, что он провокатор, — загорячился Иванов. — Сейчас же я пойду и займусь им…
— Нет, Николай, сейчас мы должны заняться завершением того дела, о котором условились вместе с Ольгой. Не забыли?
— Как же можно забывать о таких серьезных делах, — обидчиво возразил Иванов. — Мы с Ольгой разведали хорошие места, где можно надежно упрятать то партийное имущество, до которого не дотянулись еще ничьи враждебные руки или руки предателей…