…………………………………………………………………………………
Кто-то из допрашивающих, на которого Нина Николаевна не захотела даже взглянуть, гудел над ее ухом:
— Не запирайтесь, нам все о вас известно. Вас пока обвиняют всего лишь по статьям 126 и 129 "Уложения". Если назовете имена членов противозаконной Севастопольской военной организации РСДРП, Централки, и расскажете, где живут они, где находятся ваши типографии и явочные квартиры, мы вообще освободим вас и разрешим выезд в другие города империи.
Чего же вы молчите? Предупреждаю: будете сопротивляться следствию и мешать нам, мы усилим обвинение, сгноим вас в тюрьме и на каторге. В Шлиссельбург отправим, где уже гниют ваши друзья — Барышев, Вороницын, Генкин, Канторович, Кирхенштейн, Письменчук…
Голос гудел, перечисляя имена и пытаясь ссылкой на их судьбу запугать Нину Николаевну.
Но напоминание о товарищах, которые сидели в тюрьмах, терзались на каторге или ожидали ареста и бесстрашно продолжали борьбу с царизмом, вызвало в сердце Нины Николаевны особые чувства гордости за подвиги этих и чувство ненависти ко всему, что было причиной кандального звона на Руси. Она встала и посмотрела на следователя. В глазах Нины Николаевны было столько внутренней силы и убежденности в правоте своего дела, столько презрения к предательству и малодушию, на которые рассчитывал следователь Курбатов, что этот остроносый человек с серыми глазами и вытянутым лицом иезуита, отпрянул и побледнел.
Стараясь показаться лучшим, чем есть он на самом деле, Курбатов сказал вкрадчивым голосом:
— Я вам предлагаю лучший выход. Ведь если вы перестанете быть беспокойным человеком и покоритесь властям, плюнете на несбыточную мечту о лучшем, вас никто не тронет… Иначе, жизнь пропадет за решеткой…
Нина Николаевна в ответ бросила следователю в лицо, как пощечину, одно слова:
— Не запугаете!
Нине Николаевне хотелось в это время многое сказать, но она подумала: "Перед свиньями нечего метать бисер! Ни эти, ни другие душители свобод не запугают нас и наших товарищей, наших детей своими клеветническими обвинениями и решениями о тюрьмах, каторгах, виселицах или выселениях. У нас общие судьбы, общие дела и общие надежды. Грядет революция духа, политики, жизни, всего сущего на земле. И пусть сами тираны трепещут перед этой революцией, пусть трепещут большие и малые вельможи, носители книжек дворянских привилегий! Всех их сметет революция своим беспощадным ураганом, сбросит в мусорную яму истории…"
— Вы будете говорить? — спросил Курбатов.
— Я уже сказала, что нас не запугаете…
Следователь помолчал, чувствуя безграничное презрение Нины Николаевны и к нему, озабоченному лишь стремлением угодить власть имущим вельможам. Потом он позвонил и сказал вошедшему надзирателю:
— Уведите ее.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Воронеж, март 1930–1932 г.,
ДВК, февраль 1932–1935 г.,
Старый Оскол, март 1935 — май 1941 г., 1947–1962 г.,
Ставрополь — Киев, 1962–1969 г.,
Батуми, ноябрь 1969 — январь 1970 г.
СОДЕРЖАНИЕ
— На заре двадцатого века……………………………………………….1
— Есть партия……………………………………………………………..17
— Перед бурей…………………………………………………………….32
— Начало бури…………………………………………………………….45
— Земляки…………………………………………………………………61
— Скажу правду…………………………………………………………..66
— Везде борьба……………………………………………………………69
— В Севастополе………………………………………………………….78
— Да здравствуют очаковцы……………………………………………..92
— Побег…………………………………………………………………….99
— В родных местах……………………………………………………….107
— Биография………………………………………………………………115
— В Москве……………………………………………………………….124
— Из-за девиза……………………………………………………………129
— Березанский залп………………………………………………………135
— По лезвию бритвы……………………………………………………..146
— Решение…………………………………………………………………158
— Дерзкие операции………………………………………………………165
— Цивилизованные люди…………………………………………………181
— На Азовскую, 27……………………………………………………….191
— Салют героям………………………………………………………….210
— Листовка……………………………………………………………….215
— Студент в Севастополе………………………………………………..227
— Ласточка………………………………………………………………..276