– Вера, вы ко второй задаче будете переходить? – поторопил профессор.
Она уставилась на седого мужчину, вздрогнула и вскочила на ноги, залепетав:
– Я… Я… Извините, Сергей Валерианович!
И, ничего не объяснив, побежала на выход из аудитории, забыв прихватить даже свои вещи. На крыльце Захара не было, но Вера пока не теряла надежды, что за минувшие полчаса он не ушел и все еще находится где-то неподалеку. Ей надо обязательно сказать ему правду: что он ей нравится, что она боится этих чувств – но только по той причине, что такого человека любить неправильно! И что если бы он смог измениться, тогда и она бы смогла! А если он никак на это не способен, то пусть хотя бы не принимает на свой счет. Все ее колкости, все ее попытки его зацепить – это лишь защитная реакция, чтобы не потерять себя окончательно!
Вера осмотрела коридоры на первом этаже, спросила у охранника. Потом снова вышла на улицу в желании обежать все здание. Подпрыгнула, когда зазвонил сотовый.
– Что, Ник? – спросила нервно.
Но друг интонацию не заметил:
– Ты теперь снова круглая отличница? – спросил Николай, хотя ответ ему не требовался – он сам себе его уже дал. – Завидуем твоей повышенной стипендии, но, честно говоря, не очень. Поезжай сразу к Женьке! Он кое-что интересное раскопал, в книге все-таки есть про воскрешение мертвых. Но нужен третий мозг – как раз отличницы в наших рядах не хватает. Вер, ты чего молчишь? – он наконец-то уловил странность. – Не сдала, что ли?
– Не сдала… – бездумно ответила она, оглядываясь по сторонам.
– Да не расстраивайся ты так! Пересдашь снова! Разволновалась, или Валерьяныч жесть какую-то спросил? Вер! Вер… Ты где там?
– Ник… – она наконец-то смогла выдавить имя, но продолжить не получилось.
Вера стояла как вкопанная и щурилась на залитую солнцем улицу. Вначале она не верила тому, что видит, но через несколько секунд сомнений не осталось: к центральным воротам ковыляли мертвецы. Какая-то студентка завизжала и побежала мимо них, ее никто не удерживал. А зомби было много, очень много – они втекали на территорию университетского двора и расползались в разные стороны, как чума. Охранник тоже с белым от ужаса лицом уносил ноги, даже не пытаясь хоть как-то противостоять. Про обычных преподавателей, студентов и работников и речи не шло, потому оставалось только радоваться, что сбежать позволяли всем, никого не убивали и не пытались остановить. Некроманта Вера тоже разглядела – он шел медленно и сосредоточенно смотрел в землю, управляя одновременно огромным количеством воскрешенных. Запах тек вместе с этой заразой и даже ее опережал.
Но Вера все еще не могла сдвинуться с места.
– Андрей… – у нее вылетело, а на глаза навернулись слезы. – Андрей!
Он тоже был там – и совсем другой, совсем не похожий на других зомби. Издали – самый настоящий человек. И потому Вера не выдержала, бросилась к нему в немыслимом желании обнять, представить, что он все еще здесь, с ними. Но в полушаге замерла, остановилась, рассматривая его лицо. Черты были таким же идеальными, как раньше, но пустые глаза серо-молочного цвета меняли выражение до неузнаваемости. И в голове заболело, как если бы скребком сразу по всем чувствам прошлись: это был Андрей, но и не Андрей одновременно.
– Привет, Вера, – хуже всего, что его голос звучал так же чисто и звонко, но как-то равнодушно. Хотя с чего Андрею радоваться их встрече, если он теперь тоже преступник?
– Здравствуй, – выдавила девушка. – Как ты, Андрей?
– Никак, – странно ответил он. – А ты как?
Спросил таким тоном, словно ему было наплевать на ее ответ и ответит ли вообще. Но Вера схватила его за руку – и в очередной раз вздрогнула: ладонь оказалась теплой. Может быть, немного прохладнее, чем рука живого человека, но до этого момента казалось, что разница будет ощутимее. Вера говорила быстро:
– Плохо. Андрей, у меня не было возможности это сказать – мне очень жаль! Правда, жаль, что из-за меня с тобой это случилось. Ведь я даже не подумала, что если спасу одного, то погибнет кто-то другой!
Он руку не отнимал, но поднял голову вверх, равнодушно уставился в небо. Создавалось впечатление, что Андрей просто терпеливо ждал, когда она его оставит в покое, но продолжал разговор, потому что ему без разницы – говорить или молчать: