Пашка, преуспевающий бизнесмен, никаких проблем с визами не имел – кроме, разве что, постоянного недостатка страниц в паспорте для штампов пограничного контроля. На неделе он летал за границу по нескольку раз – не столько для гладкости ведения бизнеса, сколько по собственной непоседливости. После того, как уже в десятом классе Пашкины родители, напуганные скоростью, с которой развивались его с Нэлькой отношения, увезли его в другую республику, и действительно, рассчитали все правильно, в отношениях что-то треснуло и сломалось, – чем он только не занимался и где только не был. Прыгал с парашютом, скакал на лошадях, нырял с аквалангом, стрелял, в 93-м на своих «Жигулях» под обстрелом возил пассажиров мимо почерневшего Белого Дома – все в какой-то бесшабашной игре на саморазрушение. С крахом Страны Советов стала не нужна полученная им военно-инженерная специальность, и он, как и миллионы его коллег, занялся бизнесом – с тем, однако, отличием, что его бизнес был весьма и весьма удачен. В Питере Пашка появлялся по нескольку раз в год, и тогда размеренная питерская жизнь превращалась в недолгий, но яркий загул. В город NN Пашка должен был прилететь из Амстердама.
Стараясь хоть как-то отвлечься от заливистого храпа, которым оглашала автобус крупногабаритная мадам на заднем сидении, Артем вспоминал – что мы имеем, чем можем похвалиться перед одноклассниками, а чем лучше не надо. Что удалось найти, а что пришлось потерять…
- 4 -
В начале десятого класса он уехал в Ленинград, и доучивался уже в школе номер несколько-сотен-с-чем-то «с физико-математическим уклоном». И в первый же день, что называется, почувствовал разницу: был выгнан с урока химии за отказ снять с пальца подаренное Ленкой кольцо-«недельку». Отношения с химичкой были испорчены навсегда, зато обретено некое уважение новых одноклассников. Учитель физики В.В. считался непризнанным педагогическим гением – он придумал и вовсю использовал систему эффективного зазубривания билетов для сдачи вступительных экзаменов. Собственно физике в этой школе не учили.
Самая невероятная полоса в жизни – физфак Ленинградского университета. Вопреки ожиданиям, поступить удалось без всяких подготовительных курсов, – спасибо огромнейшее Фире, и, как ни странно, В.В., чья система все-таки сработала. На физфаке все было таким, каким должно быть на физфаке – лекции, ошеломляющие своей непонятностью, семинарские занятия, лабораторные работы, неизбежная история КПСС и марксистско-ленинская философия, кошмар любой сессии. Но главное во всем этом – совершенно непредставимая свобода. Хочешь – идешь на лекцию, не хочешь – не идешь, тебе же хуже. И оглушенный свободой Артем ходил, мягко говоря, не всегда. Треп на сачкодромах, как называли просторные, скрытые от лишних глаз курилки, был интереснее любой лекции. Возможность в веселой компании проехать остановку на электричке, чтобы выпить пару кружек трижды разбавленного пива с крупной солью вместо закуски, была еще привлекательнее. Но пиво пивом, а пропускать лабораторные работы было себе дороже, так что Артем вовремя сделал правильный вывод: свобода бесценна, поскольку дает тебе возможность самому устанавливать границы, а не топтаться в границах, установленных другими. Он притормозил и удачно сдал весеннюю сессию, – помогла хорошая память и навыки быстрого чтения, – а большая часть веселой компании остановиться не успела и повылетала.
К удивлению Артема, после первого курса повылетали и многие выпускники самой знаменитой ленинградской физматшколы – их подвела слишком хорошая подготовка. На первых лекциях они пренебрежительно крутили носами, показывая, что этот материал они давно знают, и знают и много больше того – и вскоре перестали ходить на занятия. А профессора тем временем наращивали темп... В общем, на второй курс перевалили примерно две трети от числа поступивших на первый.
Свобода свободой, но первый курс физфака все ж начался с принудительных работ по благоустройству территории, а второй – с со столь же принудительной поездки на месяц в колхоз. Советское государство за семьдесят лет своего существования так и не смогло решить одну очень важную проблему: устроить все так, чтобы деревня кормила город. Поэтому зерно закупалось в Америке и Канаде, а в колхозах и на овощебазах работала интеллигенция, – с паршивой, по мнению властей, овцы хоть шерсти клок. Или, как любил говорить Юрка, с миру по нитке – мертвому припарка.