— Поход, — ответила женщина. — Мы идем по Тропе Раслера.
Это был один из четырех туристических маршрутов, которые мы наметили для гостей.
— Я проезжал той тропой вчера. Там красиво. Желаю приятно провести время.
Они направились к лестнице, ведущей в их номер на втором этаже. Я подождал, пока они уйдут, прежде чем перестать улыбаться.
— Что еще? — спросил я Деб.
Она взяла лист бумаги со списком, написанным сверху донизу незнакомым почерком. Первые два пункта были вычеркнуты.
Вытереть пыль и подмести пол в вестибюле
Поменять лампочки в люстре
— Она дала мне этот список. — Деб презрительно усмехнулась на слове «она». Очевидно, Индия не покорила ее вчера. — И сказала мне, что, если я не иду в туалет или на перерыв, я должна быть она рабочем месте.
Я схватил список и просмотрел задания.
Подмести крыльцо
Привести в порядок рабочее место
Ввести данные о бронировании в систему программного обеспечения
И так далее. Каким-то образом, всего за несколько дней Индия определила все пункты, которые Деб должна была выполнять с самого начала. Обязанности, за которыми я должен был следить. Вместо этого я не обращал внимания на ошибки Деб, потому что у меня не было времени присматривать за ней или проводить дни в лодже.
С администраторами было так же сложно, как и с экономками.
— Неужели я действительно должна ее слушать? — заныла Деб. — Разве ты все еще не мой начальник?
— Да, ты должна ее слушать. — А что касается ее второго вопроса, я не был уверен. — Она здесь?
— В твоем кабинете.
— Спасибо. — Я вернул ей список. — Вестибюль выглядит великолепно. Пахнет тоже приятно.
— Она выбросила мою свечу.
— Мне жаль. — Не жаль. Свечи Деб воняли.
Кивнув, я расправил плечи и вышел из-за стола. Ни за что на свете я не ожидал, что буду чувствовать себя неуютно в этих коридорах, но каждый шаг отдавался болью. Мое тело словно кричало мне, чтобы я развернулся. И убежал.
Но этот разговор был неизбежен, поэтому я продолжил идти.
Индия сидела за столом в наушниках, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Ее волосы были в диком беспорядке собраны на макушке. На ней были кремовая футболка и джинсы.
Повседневная одежда шла ей больше, чем слаксы и блузки, в которых она была последние два дня. Джинсы и футболка напомнили мне о девочке, которой она была, сорванце, любившем футбол, неоново-зеленый цвет, бумажные самолетики и розыгрыши.
Ее взгляд был сосредоточенно прищурен. Она прикусила нижнюю губу. Ее лицо было идеально симметричным, в центре его была линия классического носа.
Я потратил больше времени, чем готов был признать, проводя пальцами по изящной линии ее подбородка. Языком.
Боже, она была прекрасна. Сверкающие глаза. Темные, как сажа, ресницы. Нежные розовые губы. Ее красота заставляла меня замирать на месте каждый раз, когда я смотрел.
Я прислонился к дверному косяку, твердо держа ноги за порогом.
Это движение привлекло внимание Индии, и ее карамельные глаза переместились. Ее пальцы по-прежнему лежали на клавиатуре. Она не пошевелилась, чтобы снять наушники.
Мы просто смотрели друг на друга, словно наверстывая упущенное за годы разлуки.
Так было всегда. Не важно, сколько времени прошло, достаточно было просто взглянуть. Годы проносились быстро, укорачиваясь, исчезая, пока мы не возвращались к тому, на чем остановились.
Только не в этот раз.
Слишком многое изменилось.
Она вытащила наушники и положила их рядом с мышкой.
— Привет.
— Звучит так, будто ты управляешь моим персоналом.
— Своим персоналом, — поправила она. — Это мой персонал.
Мне стоило больших усилий держать рот на замке и не спорить. Она не ошибалась.
— Вчера ты пропустил собрание персонала, — сказала она.
— У тебя все было под контролем.
Она махнула рукой в сторону складных стульев напротив стола.
— Не хочешь ли зайти?
Я не двинулся с места.
— Упрямец, — пробормотала она, скрестив руки на груди. — Ты здесь, чтобы поглумиться, или у этого визита есть какой-то смысл? Я занята.
Выполняю работу, которую не смог выполнить ты. Слова остались невысказанными. И снова она была права.
— Продай мне ранчо. — Я с трудом сглотнул. — Пожалуйста.
— Ты что, не слышал меня прошлым вечером? Я не продаю его.
— Давай составим контракт. График платежей.
— Не заинтересована.
Черт возьми.
— С тобой всегда так чертовски сложно?
— Бесценно слышать это от тебя.
— Я пытаюсь все исправить. — Я протянул руку и переступил невидимый барьер в дверном проеме.
— Тут нечего исправлять, Уэст. Дело сделано. Чем скорее ты согласишься, тем скорее мы сможем изменить это место к лучшему. Знаешь, чем я занимаюсь с четырех часов утра? Пытаюсь понять, почему с каждого гостя взимается разная цена. Почему два одинаковых двухместных номера с кроватью размера «квин-сайз» продаются по разным ценам. Не хочешь просветить меня?
— Папа не повышает цены для постоянных клиентов.
Индия моргнула.
— А если они ездят сюда уже десять лет…
— Тогда они платят ту же цену, что и десять лет назад. — Это было не мое решение. Расходы только росли. Но после того, как мама ушла, папа был непреклонен в этом вопросе. А у меня были дела поважнее.
Кроме того, за последние десять лет мы не так уж сильно повышали цены. Кое-где они были незначительными, но разница не была запредельной.
— Когда ты в последний раз сравнивал свои цены с другими курортами? Они в два, почти в три раза ниже.
— Я не знаю, Индия. — Я провел рукой по волосам. — Цены установил папа. Он считал, что они справедливые. Когда я сказал ему, что мы должны их немного увеличить, он ответил, что это не мне решать.
И я не настаивал. У меня не было достаточно веских аргументов, чтобы переубедить его.
Вместо этого я сосредоточился на ранчо. Если бы она захотела узнать о состоянии рынка сбыта скота и текущих эксплуатационных расходах на душу населения, я мог бы назвать ей цифры за несколько дней. Но меня почти не было на курорте, и я оставил все под контролем отца. Именно так, как ему нравилось.
Так, как нравилось мне.
Но если мы действительно были настолько недооценены, то почему у нас не было большого количества гостей? Возможно, потому, что мы разваливались на части.
Мы отметили два домика как недоступные, потому что они нуждались в капитальном ремонте. Напольные покрытия. Крыши. Мебель. Ни у кого из нас не было времени заниматься строительством. И лишних денег у нас тоже не было.
Балансирование в условиях ограниченного бюджета было палкой о двух концах. Да, мы могли бы сдавать в аренду отремонтированные домики. Но потребовались бы годы, чтобы окупить затраты и превратить это в прибыль. Поэтому мы решили просто закрыть их.
Судя по бесстрастному выражению лица Индии, она бы приняла другое решение.
— Не мог бы ты зайти и присесть? Ты создаешь неловкость, стоя в коридоре.
Я остался на месте.
— Хорошо. — Ее ноздри раздулись. — Я беру на себя все операции на курорте. Начиная с сегодняшнего дня, каждое решение должно приниматься мной. Если сотрудник обратится с вопросом к тебе, я буду признательна, если ты передашь его мне.
— Они привыкли обращаться ко мне или к папе. Ты не изменишь привычки за одну ночь.
— Все, о чем я прошу, — это чтобы ты присылал их ко мне.
— Послушай, возможно, мы не все делали идеально, но мы управляем этим заведением десятилетиями. Я не собираюсь…
— Прекрати. — Она взмахнула рукой в воздухе, прерывая меня. Это был другой образ для нее, смелый и ответственный. Это было сексуально. Не то чтобы я признаюсь в этом ей, себе. — Перестань бороться со мной.