Рано или поздно наши пути снова разойдутся. Казалось, мы никогда не шли в одном направлении, и этот раз не станет исключение.
Он останется, потому что ему здесь место.
Я уйду, потому что мне здесь места нет.
Уэст отстранился первым, опустив взгляд. Затем он повернулся и, не сказав больше ни слова, пошел по вымощенной плитняком дорожке вокруг Шале, пока не скрылся из виду.
Я вернулась в дом, взяла бокал с вином и пригубила «Каберне». Затем встала у окна гостиной, наблюдая, как солнце опускается за зубчатый край горы. Когда небо окрасилось в розовые, фиолетовые и золотые тона, я достала телефон и набрала папино имя. И сразу попала на голосовую почту.
— Привет, папочка. — Может быть, это из-за усталости. Может быть, я просто расчувствовалась. Но, почувствовав, как подступают слезы, я обрадовалась, что мне пришлось оставить всего лишь короткое сообщение. И потом я смогу поплакать в подушку. — Ты, наверное, смотришь телевизор. Надеюсь, какое бы шоу ты ни выбрал, оно заставит тебя рассмеяться. Просто хотела сказать, что люблю тебя. Поговорим позже.
Я убрала телефон и допила вино из бокала. Затем я скомкала и выкинула в мусорку «Кодекс этики и служебного поведения сотрудников» Уэста и отправилась спать.
Рон так и не появился с моим ужином.
Глава 9
Уэст
Ты не можешь этого исправить. Но я могу.
Индия знала, как нанести удар. Каждый раз, когда я прокручивал в голове ее вчерашние слова, они задевали за живое.
Возможно, они не причиняли бы такой боли, если бы не были правдой.
Я не мог этого исправить. Но она могла.
С того момента, как она предложила мне работу на прошлой неделе, я потратил бесчисленное количество часов, пытаясь найти выход из положения. Чтобы взвесить свои ограниченные возможности. И лучшим решением, к которому я пришел, было… ничего.
Возможно, я решил эту проблему, позволив Индии взять все под свой контроль. Став ее сотрудником и выполняя ее приказы. Потому что у нас был шанс, и мы потерпели неудачу.
Потерпит ли Индия неудачу?
Нет. Не потерпит.
Упрямая, высокомерная часть меня хотела уйти. Позволить ей справляться со всем самой. Но когда дело касалось Индии Келлер, она всегда была той, кто уходил. Не я.
Я не мог этого исправить.
Но она могла.
Если я хочу, чтобы Скотоводческий Курорт «Крейзи Маунтин» преуспел, это произойдет не благодаря моим усилиям. Больше нет. Это было принятие? Мне потребовалась всего неделя, чтобы дойти до последней стадии горя. Должно ли это было занять больше времени? Возможно. Но я слишком устал, чтобы бороться с этим, и было слишком много работы, которую нужно было сделать. Работы, с которой я не собирался справляться в одиночку.
Я поднял кулак и постучал в дверь Джекса. Снова. Я стучал в эту чертову дверь уже пять минут.
— Джекс! — взревел я. Его грузовик был припаркован снаружи, и я был уверен, что он дома.
— Иду! — его голос звучал приглушенно из-за приближающихся шагов. Затем он распахнул дверь одной рукой, а другой застегнул молнию на джинсах. Его торс был обнажен, если не считать царапин от ногтей на грудных мышцах.
— Хороший засос.
— Черт. — Он хлопнул себя по шее, словно хотел стереть его. Затем провел обеими руками по лицу. — Что случилось?
— Ты только что встал с постели? Уже пять часов.
— Да, — его голос был хриплым, и от него несло выпивкой. — Вернулся вчера поздно ночью. Или рано утром.
— Прими душ. Затем тащи свою задницу в лодж и заполни документы для сотрудников. Завтра с первыми лучами солнца состоится прогулка, и ты должен быть гидом.
— Что? — Он покосился на меня.
— Работа, Джекс. Тебе нужно вернуться к работе. Уайатт не справится с этим в одиночку.
— Ты хочешь, чтобы я работал на нее?
— Да. Ради нее.
Он усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Почему?
— А что еще тебе остается делать? Пить и бегать за женщинами?
— Ну… да.
— Черт возьми, Джекс. По крайней мере, ты честен. — Я уже и забыл, каково это — быть двадцатидвухлетним. Забыть о своих обязанностях ради хорошего времяпрепровождения и быстрого перепиха. Но Джекс мог веселиться в свободное время.
— С чего бы мне на нее работать? — спросил он.
— Потому что ей нужна помощь.
— Тогда она может нанять кого-нибудь.
— Так она и сделала. Она наняла меня.
Он моргнул.
— Подожди. Что? Ты работаешь на нее?
— Да. Я собираюсь управлять ранчо.
— Ты, блять, издеваешься надо мной?
— Нет.
У него отвисла челюсть.
— Зачем?
Для Индии. Этот ответ вызвал бы больше вопросов, чем я был готов ответить, поэтому я изложил ему другую версию.
— Я не знаю, о чем, черт возьми, думал папа. Я с ним не разговаривал. Но это наш дом. Это наша земля.
— Технически, это…
— Мне плевать на технические тонкости. Я не собираюсь покидать это ранчо. Я не могу. Ты можешь? Можешь уйти?
Он молчал.
— Можешь ты жить здесь и смотреть, как кто-то другой обрабатывает нашу собственность, управляет нашим скотом, ездит верхом на наших лошадях?
Его челюсть сжалась, пока он обдумывал мои слова.
— Дело не только в ранчо. Подумай о курорте. О сотрудниках. Тара работает здесь, сколько я себя помню. Уайатт тоже. Ты действительно собираешься оставить их заниматься своей работой и нашей в придачу?
Джекс любил Уайатта. И Тару. Они были семьей, и я еще до того, как он ответил, знал, что он скажет. Мы не могли отказаться от своих обязанностей, потому что это бы их по-королевски подставило.
Он глубоко вздохнул.
— Нет.
— Я тоже не могу. И именно поэтому я дам ей шанс. Именно поэтому я буду работать на нее.
— Черт возьми, — простонал Джекс. — Ты читал то, с чем она заставляет всех соглашаться?
— Да.
«Кодекс этики и служебного поведения сотрудников» был… основательным. Подписывая его, я соглашался не заводить романтических отношений с гостями, не брать оборудование для ранчо в личное пользование и не поносить курорт в социальных сетях. Документ явно был составлен юристами и, по моему мнению, был чрезмерным. Но, возможно, нам нужно было немного чрезмерности. Так что я подписал это чертово соглашение и отнес его ей вчера вечером.
— Это отстой, — пробормотал Джекс.
— Так и есть.
— Я слышал, она настоящая стерва.
— Следи за своим гребаным языком, — огрызнулся я, указывая на его нос. — Единственное предупреждение, которое я тебе сделаю. Не смей так о ней говорить.
— Ого. — Он поднял руки, глядя на меня так, словно у меня выросло две головы. — Господи, Уэст. Я просто передавал то, что сказала Деб вчера вечером в баре.
— Мне насрать, что говорит Деб. Ты будешь уважать Индию. Понял?
Он кивнул.
— Отлично. Черт.
— Хорошо. А теперь иди в душ. От тебя воняет.
— Спасибо, брат. — Он отошел от двери и попытался захлопнуть ее у меня перед носом.
Но я уже ушел, удаляясь от маленького домика, в котором жил Джекс. Это был один из двух домиков, которые мои бабушка и дедушка построили много лет назад для работников. Когда мой отец был ребенком, у них было двое работников, которые постоянно жили на ранчо.
С тех пор у нас не было сотрудников, которые захотели бы жить здесь, и о коттеджах почти забыли. Пока Джекс не вернулся домой из колледжа и не решил использовать один из них в качестве своего жилья. Другой все еще был заброшен, но Джекс упорно трудился, чтобы привести в порядок свой дом.
Этой весной я помогал ему устанавливать новую крышу, и он только что закончил ремонт ванной комнаты.
Ему нужны были деньги, чтобы завершить свои проекты. Деньги, которые он мог заработать у Индии.