Прошло много времени с тех пор, как я волновалась по этому поводу. Последним парнем, с которым я встречалась, был Блейн. И даже тогда я не могла припомнить, чтобы так волновалась или радовалась, просто… увидев его.
Уэст всегда вызывал у меня трепет.
Мое сердце бешено колотилось, когда я припарковалась у его дома. В тот момент, когда я вышла на улицу и захлопнула дверцу машины, он вышел из своей двери.
Его походка была легкой. Уверенной. Своего рода развязной, но не принужденной и не дерзкой. Она была уверенной. Это был Уэст. Он стоял на верхней ступеньке крыльца с кривой усмешкой на губах.
— Привет.
— Привет. — Когда-нибудь я перестану походить на запыхавшегося подростка, когда вижу его. Не сегодня, но когда-нибудь.
Он был одет в джинсы и выцветшую темно-синюю футболку с эмблемой Университета штата Монтана, которая обтягивала его бицепсы и широкую грудь. Волосы у него были влажные, ноги босые. Вероятно, он весь день проработал на улице и вернулся домой, чтобы принять душ.
— Что у нас в пакете? — спросил он.
— Ужин.
— Ужин. Это новая концепция для нас.
— Что ты имеешь в виду? Мы уже ужинали вместе раньше. Как насчет тех хот-догов, которые мы готовили на костре?
— Женщина. — Он потер рукой подбородок, пряча улыбку. — Иногда я задаюсь вопросом, не была ли ты рождена, чтобы спорить со мной.
— Мне нравится спорить с тобой.
— Мне тоже это нравится.
Боже, флиртовать с Уэстом было весело. Мы флиртовали недостаточно.
— Ужин — это взятка.
— О, тогда это должно быть вкусно. — В его ярких карих глазах плясали веселые искорки. — Каковы условия взятки, мисс Келлер?
— За дверью коттеджа сидит сова. Он постоянно будит меня.
— Сова? — Уэст приподнял бровь.
— Я ничего не выдумываю. Прошлой ночью ее там не было. Но она прилетает, ухает, и это будит меня. Поэтому я угощаю тебя ужином. Бургеры и салат с пастой в обмен на восемь часов спокойного сна.
Он спустился по лестнице, обдуманно делая каждый шаг. Его движения совпадали с ударами моего сердца. И хотя он был босиком, он ступил на гравий, сокращая расстояние между нами, пока его грудь не коснулась моей.
Пристальный взгляд Уэста блуждал по моему лицу, вероятно, видя усталость, о которой Тара так откровенно говорила ранее. Он накрутил прядь моих волос на указательный палец.
— Ты знаешь, я не могу обещать восемь часов спокойного сна.
Я рассчитывала на это.
— Семь.
Его глаза сузились.
— Шесть.
— Договорились. — Я приподнялась на цыпочки, ища его губы, когда звук подъезжающей машины заставил меня остановиться.
Взгляд Уэста устремился поверх моей головы на дорогу. Он весь напрягся.
— Что? —Я обернулась и увидела блестящую красную «Хонду».
— Черт, — отрезал он.
Машина развернулась, затем припарковалась под другим углом, чем я припарковала «Дефендер». Параллельно дому, а не перпендикулярно, как будто водитель ожидал, что его вышвырнут с территории.
— Кто…
Прежде чем я успела закончить свой вопрос, дверь открылась, и из нее вышла женщина. Она огляделась по сторонам, прежде чем поправить солнцезащитные очки на своих гладких темных волосах.
Ее карие глаза остановились на Уэсте, и она выпрямилась, захлопнула дверцу машины и обогнула капот. Она двигалась грациозно, практически паря над крупным гравием подъездной дорожки.
Всю свою жизнь я завидовала женщинам, которые не спотыкались о собственные ноги.
Она улыбнулась, и это было потрясающе. Без сомнения, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела.
У меня была та же мысль, когда я встретила ее много лет назад.
— Привет, Уэст.
Он долго смотрел на нее, затем напряжение, казалось, спало с его лица.
— Привет, Кортни.
Глава 22
Индия
23 года
— Почему ты нервничаешь? — спросил папа.
— Я не нервничаю.
— Индия. — Он хмурился всякий раз, когда я лгала.
— Что происходит? — спросила мама с заднего сиденья.
— Ничего, — ответила я, затем сунула руки под бедра, чтобы не ерзать, когда мы въезжали на территорию курорта.
Он выглядел так же, как и два года назад. Ну, не совсем так, как раньше. Амбар выглядел потрепанным, деревянная обшивка была больше серой, чем коричневой, которую я помнила по прошлым посещениям. Рядом с лестницей в лодж раньше стояли два вазона из-под виски, но их не было, и вместо них на столбиках крыльца висели четыре корзины с цветами. Но в остальном лодж и домики практически не изменились.
Все выглядело так же.
Но ощущения были другими.
В этой поездке все было по-другому.
И я чертовски нервничала.
Я оглядела территорию в поисках темноволосого ковбоя. Уэста нигде не было видно. И когда мы припарковались, никто не вышел из лоджа, чтобы поприветствовать нас в Монтане. Не то чтобы мы нуждались в приветствиях. Мы знали дорогу.
Вот только я не могла припомнить ни одной поездки, когда Кёртис или администратор не встретили бы нас на парковке и не помогли донести наши сумки до Шале «Беартус».
Папа, должно быть, тоже заметил их отсутствие, потому что, выходя из машины, он наморщил лоб.
— Я пойду зарегистрирую нас.
Мы с мамой присоединились к нему на гравийной дорожке. Она подождала, пока он зайдет внутрь, и только потом улыбнулась.
— Он неважно себя чувствует. Может, нам стоило пропустить эту поездку.
— Но ему здесь нравится.
Она с трудом сглотнула и несколько раз моргнула, чтобы прогнать слезы. В присутствии папы мама не улыбалась слишком ярко, но в присутствии меня — прятала слезы.
Мы надевали маски для моего отца. Она скрывала печаль, а я — беспокойство.
По крайней мере, рядом со мной она могла быть настоящей.
Я сохраняла видимость для них обоих.
— Это пойдет ему на пользу, — сказала я. — У нас будет приятная, расслабляющая неделя. На этот раз никаких походов.
— Ни в коем случае. — Мама рассмеялась, следуя за мной к заднему сиденью, чтобы открыть люк «Эскалейда», который мы взяли напрокат в аэропорту Бозмена. В прошлом наш пилот доставлял нас в аэропорт Биг Тимбера, но там проводились ремонтные работы на взлетно-посадочной полосе, поэтому нам пришлось добираться из Бозмена.
Так вот почему Кёртиса здесь не было? Может быть, раньше ему звонили из службы трансфера на аэродроме, когда мы прилетали.
Папа вышел из лоджа как раз в тот момент, когда я доставала из машины наш последний чемодан.
Кёртиса по-прежнему не было.
Или Уэста.
Я старалась не показывать своего разочарования. Уэст все равно не мог подбежать и заключить меня в объятия. Никто, особенно мои родители, не знали о наших отношениях. Но я ждала два долгих года, чтобы увидеть его лицо.
Боже, я так по нему скучала. Больше чем разумно.
Нельзя сказать, что за последние два года я ни с кем не встречалась. У меня было несколько парней, но никто не вызывал во мне желания… большего.
Ни один из этих мужчин не заставил меня изменить свою жизнь. Но ради Уэста, возможно, пришло время попробовать. Внести несколько серьезных изменений.
Что, если я перееду в Монтану? Что, если у нас с Уэстом будет больше времени, чем неделя?
От одной только мысли о том, чтобы спросить, рассказать о себе, у меня внутри все переворачивалось. Но как бы я ни нервничала, как бы трудно мне ни было выставить свои чувства напоказ, это была та поездка, когда я, наконец, спрошу.
А что, если я останусь?