— Девочки плачут. Особенно, когда им больно.
— Только не я. — Иногда я плакала. Но боль уже проходила, и он казался мальчиком, который не стал бы играть со мной, если бы счел меня плаксой.
— Круто. — Он кивнул. — Как тебя зовут?
— Индия.
— Индия? — Он как-то странно посмотрел на меня. — Типа как страна?
— Вроде того. И-н-д-и-я. Как тебя зовут?
— Уэст.
Это было классное имя. Не такое классное, как у меня, но довольно крутое.
— Я никогда раньше не слышала имени Уэст.
— Я никогда раньше не слышал имя Индия. Откуда ты?
— Из Техаса. А ты?
— Я здесь живу.
— Типа на этом ранчо?
— Да. Со своими папой, мамой, младшим братом, дедушкой и бабушкой.
Мне показалось, что здесь весело жить.
— Сколько тебе лет?
— Десять.
— Мне восемь. Хочешь покататься со мной на качелях?
— Не совсем.
— О. — Мои плечи поникли.
— Хочешь посмотреть на мою лошадь?
— Хорошо. — Я бешено закивала и побежала за Уэстом в конюшню, забыв о царапине на колене.
Его коня звали Чиф. Мы перелезли через забор и вышли к нему в поле. У Уэста в кармане была пригоршня зерна, и он накормил им Чифа с ладони.
Мама разозлилась, когда не смогла найти меня на качелях, и взяла с меня обещание рассказывать ей, прежде чем я снова пойду куда-нибудь с Уэстом. Перед ужином она вылила мне на колено эту шипучку, хотя кровотечение уже остановилось. Из-за лекарств боль стала еще сильнее, чем была вначале.
Папа помог мне приготовить хот-дог на большом костре, который они развели в ту ночь. И часто дремал.
Мама всегда заставляла меня выходить на улицу, и это было нормально. Иногда мне приходилось играть на качелях в одиночестве. Но иногда Уэст был рядом и позволял мне пойти с ним погладить его лошадь.
Монтана была довольно интересным местом для проведения каникул.
Глава 3
Уэст
Этого не происходило. Это было не по-настоящему.
Я зашагал прочь от кабинета, ускоряя шаг, пока не перешел на бег трусцой. Мне нужно было убраться к чертовой матери из этого здания, чтобы я мог подумать. Чтобы я мог дышать. А не чувствовать запаха сладких розовых духов Индии.
— Привет, Уэст. Можно я…
— Позже. — Я поднял руку, прерывая вопрос Деб, и пронесся мимо стойки регистрации.
Она, вероятно, хотела знать, собираюсь ли я предоставить ей две недели отпуска в июле, чтобы она могла поехать со своим парнем на разные родео по всему штату.
Поскольку я был зол на ее парня, в тот момент я не был склонен соглашаться.
Кейси согласился поработать у нас этим летом и водить гостей на рыбалку. Нам не хватало гида уже второе лето подряд, и я не мог выкроить время, чтобы порыбачить. Но вместо того, чтобы выйти на работу, Кейси в последние три выходных сказался больным, чтобы отправиться на групповую рыбалку. Это означало, что мне пришлось прекратить предлагать гостям рыбалку. Опять.
Если отбросить мое раздражение по поводу бойфренда, у Деб не оставалось времени на отпуск. Она уже получила дополнительную неделю. А мы не могли позволить себе отпустить ее на две недели в самый напряженный сезон.
Кто еще мог сидеть за столом? Джекс? Папа? Я? Мы трое и так были на пределе сил.
Бабушка уже работала в утреннюю смену. Но быть весь день на ногах будет вредно для ее бедра. Кроме того, это создавало для меня дополнительную работу. Ей не нравилась компьютерная система, поэтому перед рассветом я приходил в лодж и варил ей кофе. Затем распечатывал всю бронь, чтобы она могла разобраться, когда придут гости.
Она предпочитала, чтобы все было сделано так, как она делала это годами. В те дни, когда они с дедушкой построили этот лодж. Когда они основали Скотоводческий Курорт «Крейзи Маунтин».
Знали ли мои бабушка и дедушка, что папа продал их ранчо? Что он забрал то, что они ему подарили, и выбросил это?
Черт возьми. Это был кошмарный сон. Это было нереально.
Он продал ранчо?
Мой желудок скрутило, когда я с такой силой толкнул входную дверь лоджа, что она ударилась о стену, петли заскрипели, отскакивая от нее.
Это было не по-настоящему.
— Уэст, — крикнул Джекс, подбегая, чтобы догнать меня, когда я торопливо спускался по ступенькам крыльца.
— Не сейчас. — Я продолжал идти, проводя рукой по волосам, направляясь к своему грузовику.
Это был прекрасный день. Ясное голубое небо. Свежий, бодрящий воздух. Теплый желтый солнечный свет. Почему худшее в моей жизни всегда приходилось на хорошие дни?
— Уэст, — снова позвал он, положив руку мне на плечо.
— Не сейчас, Джекс. — Я высвободился из его хватки и направился к своему грузовику.
— Ты собираешься просто уйти? Позволить этому случиться?
Я развернулся к нему лицом.
— Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделал? Я даже не могу… Я даже не понимаю, что сейчас происходит.
— Я тоже. — Он развел руками. — Ты должен остаться. Ты должен это исправить.
Исправить? Я пытался исправить это в течение многих лет.
— Пожалуйста, — взмолился Джекс.
Блять.
— Позже. Я обещаю.
Папа вышел из лоджа, осматривая парковку. Заметив нас, он спустился по ступенькам крыльца, вздрагивая на каждой ступеньке. Хромота не проходила, но упрямый ублюдок отказывался идти к врачу. Он повредил бедро и, возможно, колено, когда две недели назад упал с лошади.
Это был молодой вороной мерин, которому требовалось время и терпение. Ему требовались ежедневные прогулки верхом и уроки того, как стать отличной лошадью. Не хорошей лошадью, а отличной лошадью.
Моей лошадью.
Последней лошадью, которая по-настоящему принадлежала мне, был Чиф. Когда он умер, образовалась пустота. Я не был готов ее заполнить. Поэтому последние десять лет я ездил на любой лошади, которая была доступна. Но поскольку лошади, которых мы использовали для гостей, становились старше и медленнее, пришло время начать тренировать новых лошадей.
И мне пришло время обзавестись собственной.
Я купил пять и выбрал самую высокую для себя. На остальных четырех мы с Джексом усердно катались верхом с гостями по тропинкам и тренировались по ежедневному распорядку.
Но этот мерин не предназначался для верховой езды, и у него не было достаточного количества часов в день. Его тренировкам не уделялось первостепенного внимания.
Очевидно, папе этого было недостаточно, потому что две недели назад я вернулся домой после долгого рабочего дня, когда перегонял скот, а он хромал. Он взял мою лошадь покататься и упал.
Если бы он просто подождал, если бы он просто поговорил со мной…
О лошади.
О ранчо.
Об Индии.
Индия.
Почему? Что она здесь делала? Четыре года и ни слова. А потом это? Черт возьми. Я не мог дышать. У меня кружилась голова. Казалось, мое сердце только что разорвали на куски.
Мне нужно было убраться отсюда к чертовой матери.
Отец поднял руку, прежде чем я смог вырваться.
— Стой на месте, сынок.
Мне исполнился тридцать один год, а я все еще не спорил с таким тоном.
— Я не в настроении разговаривать, пап.
— Тяжело. — Он остановился рядом с Джексом, уперев руки в бока. — Мне жаль. Я знаю, это было для вас шоком. Мне есть что еще сказать. Я должен был объяснить, но… Я сделал то, что считал нужным.
— Продав ранчо? — Это было не по-настоящему.
Но ведь это было по-настоящему, не так ли?
— Как ты мог?
— У нас проблемы, Уэст.
— Я знаю, что у нас чертовы проблемы, — рявкнул я. — Это не ответ.
— Это ответ. Единственный ответ. Тебе придется доверится мне в этом.
— Довериться. — Он вообще знал значение этого слова? — Пошел ты.
Он вздрогнул.