— Он не хмурый. — Я усмехнулся. — Ты просто не узнаешь его. Это Чиф. Я познакомил тебя с ним, когда мы были детьми.
Ее осенило, и улыбка тронула ее губы.
— Чиф.
— Мама попросила местного художника нарисовать его для меня после его смерти.
— Мне жаль.
— Все в порядке. Только не выбрасывай мою картину.
— Она должна быть у тебя. Я принесу ее.
— Нет. Оставь в офисе. Мне нравится, что ты составляешь компанию Чифу каждый день. — И что он может быть рядом и с ней.
Я вернулся к своему бургеру, и увидел, что она откусила от своего всего два раза. Либо ей не нравилась еда Рида — сомнительно, потому что она была вкусной, — либо визит Кортни отбил у нее аппетит.
В ее великолепной голове роились вопросы. Они были написаны на ее завораживающем лице. Поэтому я ел, зная, что она спросит, когда будет готова.
И мы сможем продолжить разговор, который должен был произойти много лет назад.
— Почему ты продолжаешь работать на меня? — спросила она. — Ты мог бы уволиться, как твой отец.
Это не та тема, которую я ожидал услышать, но это справедливый вопрос.
— Неважно, кому принадлежит это ранчо, оно все равно мое. Это все, что я знаю. Это все, чего я когда-либо хотел. Я не мог просто уйти. Я не знаю, как папа мог так поступить. До сих пор не понимаю. Я просто… не мог оставить все как есть.
Ранчо.
Может быть, Индию тоже.
— Ты когда-нибудь задумывался… — Она прервала себя, покачав головой. Затем откусила от бургера такой большой кусок, что у нее надулись щеки. Как будто, если ее рот был полон еды, этот вопрос останется внутри.
Я когда-нибудь задумывался, какими мы могли бы быть?
Да. Задумывался. Столько раз, что сбился со счета.
Она проглотила, а затем запила еду большим глотком воды.
— Ты когда-нибудь искал меня в Инстаграме или Фейсбуке? Раньше?
— Нет.
В перерывах между семейными каникулами Келлеров я не позволял себе искать Индию. Никаких социальных сетей. Никаких звонков или смс. Индия всегда была моей, но только пока была в Монтане.
— Почему нет?
Она боялась, что я не хочу ее, не так ли?
— Инстинкт самосохранения. — В лучшем его проявлении.
— Что ты имеешь в виду?
— Я никогда не позволял себе надеяться, что ты вернешься. — Или что останешься.
До сих пор.
Может быть, я наконец-то обрел надежду.
— Ты когда-нибудь искала меня? — спросил я.
— Нет. — Она покачала головой.
— Почему нет?
Она грустно улыбнулась мне.
— Думаю, я боялась того, что найду.
Других женщин. Другую любовь.
Невесту.
— Мы с Кортни вместе ходили в школу, — сказал я, доев последний кусочек и вытирая руки салфеткой. — С детского сада.
Индия напряглась.
— Мы не обязаны говорить о ней, если ты не хочешь. Ты не обязан мне ничего объяснять.
— Может, и нет. Но я все равно объясню.
Мы никогда не давали обещаний. Мы всегда знали, что у нас есть всего неделя, а иногда и меньше. Это не означало, что то, что у нас было, не имело значения.
— Помнишь ту поездку, когда у нас был всего день? После того, как я вернулся с Гавайев?
— Да. Я помню все поездки.
— Я тоже. — Я грустно улыбнулся ей, затем откинулся на спинку стула. — Я чуть не спросил, не хочешь ли ты попробовать. Попробовать отношения на расстоянии. Но каждый раз, когда я прокручивал в голове план действий, я видел, что все заканчивается крахом.
— Я тоже. — В этих карамельных глазах была печаль. — Но, если бы ты попросил, я бы все равно это сделала.
Черт. Она никогда не намекала на то, что хочет попробовать. Никогда не упоминала о том, чтобы остаться вместе.
Это ничего не меняло, хотя я знал, что она тоже этого хотела. Но это было еще одно сожаление.
— Тот день был похож на прощание, — сказал я. — Что-то в нем было не так. Ты уехала, и я был уверен, что больше никогда тебя не увижу. Я думал, что ты закончишь учебу, устроишься на работу в компанию своего отца и продолжишь жить своей жизнью. На самом деле это меня немного разозлило.
— То, что я заканчивала колледж?
— Да. Как ты смела? — поддразнил я.
Она слегка улыбнулась. Если мы сможем закончить этот вечер с такой же легкой улыбкой, я бы назвал это победой.
— Той зимой я был в баре в городе. Было холодно и снежно. Мне было скучно, и я напился, поэтому не поехал домой. Кортни была там, и она позволила мне переночевать у нее на диване в ту ночь. После этого мы начали время от времени встречаться. Это было несерьезно. Той весной я был занят на работе и совсем перестал с ней встречаться. Наступило лето. А ты не приехала. Когда Кортни позвонила в следующий раз и пригласила меня на ужин, я согласился.
В то время мы серьезно встречались. Она всегда была рядом. Какое-то время Кортни посвятила мне целый мир, и было легко погрузиться в это чувство.
Она переехала на ранчо. Начала работать в лодже. Это напомнило мне о моих родителях, и ностальгия по ним была сильнее, чем я думал в то время. Я увлекся этим.
Когда Кортни начала намекать на то, чтобы женится, я воспользовался этим и купил ей кольцо.
Она даже не дала мне шанса сделать предложение. Я спрятал это кольцо в ящике своего комода. Она порылась и нашла его. Надела его и начала рассказывать всему миру, что мы помолвлены.
Мы бы все равно обручились, так что я согласился. Потом папа дал ей работу менеджера курорта.
Я загорелся идеей разделить это ранчо с женщиной, которой оно нравилось.
Женщиной, которая жила не в Техасе.
Индия опустила глаза к своим коленям.
— Мы вернулись.
Она вернулась.
— Я знаю.
Когда я узнал, что Келлеры вернулись на каникулы, весь мой мир перевернулся с ног на голову.
Кортни вернулась домой после работы. Мы обменивались историями о наших днях. И она без умолку болтала о гостях. Она любила посплетничать о них, обычно, чтобы принизить их, потому что ревновала.
Она рассказала мне, что встретила женщину со светлыми вьющимися волосами из Техаса.
Я сидел на диване. Если бы это было не так, эта новость сбила бы меня с ног.
Кортни без умолку твердила о том, что Шале «Беартус» притягивает богатых девушек-снобов.
В Индии Келлер не было ни капли снобизма. Не то чтобы я сказал это Кортни. Я просто сидел там, ошеломленный, а когда наконец набрался смелости заговорить, то поступил как трус.
Я уехал на неделю, разбив лагерь в горах в одиночестве.
Пока Индия не уехала.
Все было бы по-другому, если бы я смог встретиться с ней в том году? Расторг бы я отношения с Кортни до того, как она начала спать с Санни? Купил бы папа землю Мелвинов?
— Где ты был на той неделе? — спросила она.
— В походе.
— Избегал меня.
Я встретился с ней взглядом.
— Да.
— Я провела в коттедже большую часть недели, симулируя мигрень. — Она невесело усмехнулась. — В ту поездку у меня были такие планы. Я была полна решимости уговорить отца уйти на пенсию и сбавить обороты. Я собиралась спросить, хочешь ли ты встречаться или… Я не знаю. Перестать прятаться от всех. Я даже подумывала о переезде в Монтану.
Мое сердце остановилось.
Блять.
Хорошо, что я отправился в поход. Может, я и не был по уши влюблен в Кортни, но я заботился о ней. Особенно тогда. Мы жили в одном доме. Строили свою жизнь. Я планировал сделать ее своей женой.
Теперь мне было легче сказать, что я бы порвал с Кортни. После того, как она предала меня, изменила мне.
Но что было бы тогда? Я не знаю, что бы я сделал, если бы Индия сообщила о своем желании переехать в Монтану. Возможно, это было бы разбитое сердце.
Ее. Мое.
Мне было почти жаль Кортни. У нее ведь не было ни единого шанса, не так ли? Не против Инди.
Может быть, именно поэтому я всегда злился на папу еще больше. Когда Кортни ушла, я просто продолжал жить своей жизнью. Я не скучал по ней. Да, моя гордость пострадала из-за измены, но это быстро прошло.