— Какой замечательный способ представить себя! Юное дарование, не иначе. Позволь представиться, Коир Нейкрон — скромный Прародитель звука. —
Поприветствовал наследника Коир, протянув юноше руку.
Малыш даже немного опешал и, подбежав к Коиру достаточно близко, вытянул обе руки, взявшись за руку Коира.
— Шелест листвы мне доносил много-много песен, но я так хотел услышать от вас в живую, мистер уважаемый дядя взрослый Коир Нейкрон! —
Глаза Прародителя звука заискрились от столь прекрасного создания. Не задумываясь тот схватил этого парнишу и усадил себе на ручки, весело защебетав:
— Ох конечно, конечно. Ты получишь возможность услышать мое пение, да что там, хочешь поучаствовать в самом настоящем представлении? Леон, ты ж не против? —
Обернулся тот к отцу мальчика.
— Пожалуйста, папочка! — Чуть ли не запищал Орион.
Леон же приложил руку к щеке и вздохнул.
— Конечно же можно… развлекайтесь. —
Коир кивнул на это и, подкинув Ориона, усадил того себе на плечи, пойдя с дороги прямиком к ближайшему лесу, на сцену, кою видел один лишь Прародитель. И в это же время сопровождающие своего Господина выстроились по бокам, в руках уже были невесть откуда взявшиеся инструменты. Заиграла мелодия. Медленно, неспеша та разносилась вокруг, разгоняя тишину. Удивительные вещи стали происходить, стоило музыке зазвучать во всю силу. Повелители звука не контролировали природу, не могли влиять на нее или услышать, но прямо сейчас Орион собственными глазами видел, как окружающие растения, трава и деревья качались будто в такт незатейливой мелодии, а потом тот услышал голос.
— Лес и поля,
Горы, реки и моря,
Даже небо и земля -
Это ты, это я. —
И с этими словами будто весь мир содрогнулся. Мальчик мог поклясться, в этот момент он перестал ощущать себя простым Повелителем природы, будто частичка Повелителя звука родилась в нем и тогда Орион увидел ее, его глаза увидели песню.
— Пламя и лед,
Неподвижность и полет.
Непрерывный хоровод,
Все живет, все живет. —
Ноты вырывались из инструментов: красочные, завораживающие, сияющие цветовой палитрой, о существовании которой и подумать было сложно. Эти ноты обвивались вокруг растений, словно украшения, идеально дополняя их вид.
— Может знает лес
Высоту небес?
Может ведает река
Силу в облаках? —
Ноты взорвались буйством красок, а вместе с этим и растительность окрасилась в цвет песни. Удивительно, в один момент вся округа стала сценой, бесподобным местом, что показывает представление из буйства красок. Ориону только и оставалось, что слушать и лицезреть это представление.
— Или просто вновь
Родилась любовь,
И откуда, как весна,
К нам пришла она. —
Вновь взвыл ветер. Однако он не мешал, наоборот, дополнял, дополнительно изгибая кроны деревьев и придавая всей сцене еще больше эластичности, больше динамики и красоты.
— Купол небес
Полон тайн и чудес,
Полон бездны и огня
Для тебя, для меня.—
И вот когда казалось, что ничего больше не сможет удивить, появились животные. Будто услышав происходящее представление, те стали появляться тут и там, а вместе с ними и мелодия словно устремилась к ним. Ноты, что кружили вокруг изменились, соединились, выстроились в причудливых зверей, что встали в пару к прибывшим гостям.
— Холод и зной,
И стремленье и покой,
Как снежинки и цветы -
Это я, это ты. —
Начался танец. Точно зачарованные дикие звери стали кружить вокруг Повелителей в такт мелодии, следуя за магическими существами из нот. Звери рычали, цокали копытами, издавали десятки звуков, стараясь дополнить исходящую мелодию. И у них выходило. Будто получив озарение, те не выбивались из ритма, дарили простой музыке необычные, сказочные ноты.
— Может знает лес
Чистоту небес?
Может ведает река
Силу в облаках? —
Но любое представление должно закончится, и такая чудесная сцена тоже, в конце концов, должна дойти до своего логического конца. Песнь, как и мелодия, замедляется, а ноты, что не отпускали, стали понемногу затухать, растворяясь в окружающем мире.
— Или просто вновь
Родилась любовь,
И откуда, как весна,
К нам пришла она…—
Ветер перестал завывать, звери, потеряв магических собратьяв тоже стали расходиться, а мелодия доигрывала свои последние акорды, как и только родившаяся искра в маленьком Повелителе природы затухала, возвращая всему привычный вид.