Тьма, которой служил Некр, всегда была душевнее, снисходительнее и человечнее так называемого Света, вечно требующего жертв, лишений, самоистязаний, пьющего кровь без счета. Люди полагали иначе, ну да они глупы по своей природе: боятся смерти, страшатся ее и оттого ассоциируют со злом. Правда же заключалась в том, что души, освободившиеся от бренного тела раньше времени, не способны принести ничего в потусторонний мир, кроме нереализованных эмоций — губительных и разрушительных для обитающих в нем сущностей. Некоторые ушедшие раньше срока оказывались настолько злобными, что не могли просочиться через границу, оставаясь блуждать среди людей, медленно перерождаясь в чудовищ.
— Чем обязана, некромант? — поняв, что великосветский тон и призывная улыбка не действуют, резко осведомилась ведьма.
Она, наверное, могла бы закрыть перед ним дверь или заступить дорогу, кинуть под ноги заговоренную иглу или натравить своего фамильяра, если тот еще не погиб с такой дрянью в хозяйках. В этом случае Некру пришлось бы прорываться в квартиру силой. Муторно, неинтересно, время бы только потерял, но, разумеется, своего добился. То, что она не собиралась противостоять ему на пороге, говорило об опыте и прожитых летах и зимах. Сколько же она умертвила людей, продлевая свой невеликий век? И не надоело же еще.
— С чего бы вдруг? — вновь ответила она на его мысли. — Тебе ведь не надоедает жить.
— Меня питают силы, коих ты страшишься, — проронил он и попал в цель: по лицу собеседницы прошла гримаса страха и отвращения. Наверняка, убивать она стала из боязни лишиться молодости. Кровавая леди Батори в сравнении с ней — безобидная дурочка, окончательно поехавшая мозгами. Кстати, дурочка реальная, как и ее преступления, в отличие от зверств Синей Бороды, всего лишь перешедшего дорогу нечистому на руку церковнику. И та, и другой — обычные люди. А эта — тварь и никто больше. Роман правильно позвонил: разбираться с такими — самое дело для некромантов.
— Проходи, раз уж пришел, — проронила ведьма и отошла вглубь квартиры. Умна, хитра и многое помнит. Орден в свое время постарался уничтожить или переписать все колдовские книги, в которых говорилось о силе жилища.
Современные колдуны и ведьмы станут оборонять место своего обитания всеми силами и никогда не пустят туда опасного чужака. Случись что, они кинутся в бега, а на вольной земле поймать и обезвредить их легче. Но для древних тварей, обученных еще старыми мастерами, логово — священно, является сосредоточением силы и дарит чуть ли не неуязвимость. Заманив туда даже очень сильного врага, с ним получится легко справиться. И эта, конкретная тварь, о том прекрасно знала. И догадывалась: в свою очередь, это известно и ему. В городе магу уровня главы Гильдии не придется даже чихать в ее сторону, чтобы уничтожить, но за порогом квартиры их силы сравняются.
— Кстати, а зачем нагрянул-то, amante? — теперь нежное обращение в ее устах звучало неприкрытым издевательством. Уж кому-кому, а Некру точно не хотелось становиться возлюбленным кровожадной ведьмы — вышние силы упаси!
— Разве не очевидно?.. — кинув взгляд на железную дверь, покрытую серой краской, вопросом на вопрос ответил он. В верхнем правом углу — царапина. Она же — охранный знак от воров. Забавно, когда убийца боится домушников.
— Нет, серый, не очевидно.
Некр фыркнул явно старинному прозвищу. Современное колдунье, да и не только оно некромантов темными кличет — влияние литературы и религии, а ведьма застала еще те времена, когда жрецов Чернобога почитали и звали в дом.
— Прошу-прошу, — подталкивала она словесно, кривя губы в подобии ехидной улыбочки, к которой сильнее прочего подходило наименование коварной. Обольстить некроманта она больше не пыталась — не дура же, издали видно — но вот победить рассчитывала. У тварей, подобных этой, самодовольство и самоуверенность в крови, они приходят совместно с вседозволенностью.
«Не горю желанием устраивать поединки в подъезде. Мне только повышенного внимания соседей не хватает, — убеждал Некр самого себя, уговаривая переступить порог. — Конечно, они решат, будто стали свидетелями типичной бытовой ссоры — люди на редкость упрямы в желании не видеть магических проявлений — но и это не устраивает».
— Конечно, серый. На кой нам лишние взгляды привлекать? Потом сплетен не оберешься, а мне здесь еще жить — очень долго и счастливо. Проходи, незваный, непрошенный, но желанный. Гостем не назову, но проходи все равно.