— Может, ты сначала предложишь войти? — ушла от ответа Миа.
— Ой, извини! А может мы сходим в ресторан, я есть хочу.
Ресторан пустой, время только начало одиннадцатого. И все равно ждать заказ приходится долго, есть время поговорить. Посвятил Мию в свои планы, поделился сомнениями. О последней проблеме умолчал — это секретная информация.
— Я, конечно, не разбираюсь в особенностях русской жизни, но мне кажется, ничего у тебя не получится. Деньги потратишь и на этом всё закончится, — осторожно, чтобы не обидеть меня, высказалась Миа.
— Мне тоже так кажется, — признаюсь я. — Но, тем не менее, кому-то я смогу помочь. Я сам еще ничего не заработал и тратить эти деньги на себя мне стыдно. Хочу сам всего добиться. Вот пока закончатся деньги отца, начну зарабатывать свои. Только никак не решу — чем мне заняться по жизни.
— Знаешь, я понимаю, что в твоем возрасте чужие советы никто не слушает. Я сама была такая, — Миа потягивает вино, единственное, что нам пока принесли. — Ты все равно сделаешь по-своему. Хотя те средства, что у тебя есть сейчас можно было бы использовать с большей пользой. Вложив их в выгодное дело, ты на дивиденды уже смог бы постоянно оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. А с нуля добиться чего- то будет очень трудно, почти невозможно. Для этого нужно быть или гением или очень везучим. Ты конечно довольно способный…
— Но не гений, — подхватываю я. — Со всем полностью согласен. Просто мне хочется всего и сейчас! Действовать немедленно. У меня есть миллионы, а кто-то побирается по электричкам и вокзалам. А если я начну копить, рассчитывая, что потом когда-нибудь стану помогать нуждающимся, то стану совсем другим. Который будет все время откладывать на потом, а потом может и не наступить. Я могу завтра умереть, ничего так и не сделав.
Мы с Мией как бы и не спорили. Я соглашался с ее доводами, она прекрасно понимала меня. Проблема в том, что я сам до сих пор не решил, чем я буду зарабатывать на жизнь. Чем вкладывать деньги не имея опыта и надежных людей …, проще их просто потратить. Нет, какие-то начертания у меня стали вырисовываться, но пока смутно.
Перекусив отправились на экскурсию по Берлину. Миа прилетала на международную конференцию противодействия терроризму, у нее еще два дня осталось свободных. Поскольку обоим все равно, что смотреть, зашли в картинную галерею. Как раз была выставка современного искусства. Посмотрев десятка два картин, я сделал вывод, что продешевил с картиной Сальваторе. Его работа определенно была лучше того, что здесь выставлялось. Знал бы, захватил с собой пару его произведений.
— А знаешь, та картина твоего друга, Стивена, у меня на самом видном месте. И всем нравится, кто заходит в гости, — Мие тоже увиденное не понравилось.
— Ты так и не рассказала про Эйси! — вспомнил я.
— Ты же видел её недавно. Хотела со мной поехать, особенно когда узнала что к тебе заеду. Но её, так называемый отец, не дал разрешения на выезд, — жалуется Миа. — А так у неё все замечательно. В школе нравится, читать уже научилась.
Потом попали на выставку автомобилей. Автоконцерны представляли модели будущего. Больше всего было комбинированных устройств — летающие и водоплавающие. На что я обратил внимание — очень мало авто с двигателем внутреннего сгорания. В Берлин, насколько знаю, запрещен въезд автомобилей с таким двигателем. Не зря у них воздух намного чище, чем в Москве. То есть спрос на двигатели с холодной термоядерной реакцией будет огромным. Мощность и экономичность не сравнить с электрическим. Да, Россия на патентах озолотиться может. Интересно, почему они не додумались до такого как китайцы? Сделать изобретение эксклюзивной собственностью частной фирмы. Не хватило наглости? Сомневаюсь. Но я мало разбираюсь в этом мире акул.
Обедаем в ресторане на телебашне. Сидим у стеклянной, круглой стены, медленно вращаемся по кругу, наблюдая за городом с высоты.
— Знаешь, я вот всё думаю над твоей идеей-фикс, — продолжила начатый ранее разговор Миа. — Я все-таки юрист, в первую очередь смотрю на дело с точки зрения законности. Пусть законы и отличаются в наших странах, но основные принципы схожи. Итак, ты хочешь сделать в городе центр творчества для одаренных детей, а за городом нечто типа убежища для тех, кому некуда податься?
— Основная мысль такая, по ходу дела возможны коррективы, — соглашаюсь я.
— Если даже не принимать во внимание отсутствие у тебя опыта, возникнет и немало других проблем. В любом государстве существует несколько структур, которые выполняют роль контроля за детьми и подростками. Ты со своим «убежищем» юридически в них не впишешься. Приютить сбежавших из дома или детских учреждений подростков не преступление, но нельзя воспротивиться контролю за этим. То есть тебя обяжут сообщать обо всех и передавать их по первому требованию родителям или соответствующим органам. Не говорю уж о регулярных проверках всяких надзорных организаций. Согласись, в таком случае сама идея «убежища» терпит крах. Такое возможно лишь в одном случае — прикрытии на самом высоком уровне. В вашей стране это возможно, в нашей и такое не прошло бы.