— Недоразумение? Без его команды со мной не стали бы так разговаривать. Финляндия это не Юпитер, связь везде есть.
— Ты где сейчас? Можешь ко мне приехать? — изменила тон Тамара.
— Зачем? Ты как и я — никто. Тебя кто-то будет слушаться?
— Не хами, пожалуйста, я тебе ничего плохого не сделала! Не хочешь ты, тогда я приеду. Ты дома?
— Буду дома через час, — пробурчал я остывая.
Вообще-то я уже был дома. Но мне нужно было спровадить Димку и позаботиться, чтобы не вернулась Таня. Первого отправляю к бабушке. Я давно у нее не был, пусть хоть он навестит. Долго он там не выдержит, но с учетом дороги часа три его не будет. Таню попросил купить приправы, причем назвал такие, которые есть только в одном месте. Если учесть что там много других соблазнительных вещей, то шоппинг у неё займет тоже часа три. После этого занялся наведением порядка. Сегодня я дежурный. Нет, у нас не бардак, но должно быть идеально.
Джип, на котором приехала Тома, увидел в окно. Что у нее в руках? Ребенок? Охрана осталась во дворе, в подъезд Тамара вошла сама. Выхожу встретить её к лифту. Она, мне показалось, даже вздрогнула от неожиданности, увидев меня в проеме двери.
— Ты куда-то собрался?
— Нет, стою уже полчаса, тебя жду.
— В квартиру пригласишь?
— Заходи, так и быть. Можно мне подержать? — Тома поколебавшись, дает мне сверток. Не очень умело пристраиваю его на правой руке. Видно только маленькое личико с закрытыми глазами. Спит.
— Давай его положим на кровать, пока проснется, поговорим на кухне, — предлагает Тома.
— Да, укладывай, я чай пока сделаю. Или тебе что покрепче?
— Нет, я ведь грудью кормлю, — отказалась Тома. — Достаточно чая.
А вчера шампанское употребляла, я видел! Заварил индийский чай, мне он больше чем китайский нравится. Через минуту заходит Тамара. Некоторое время молчим.
— Я вчера после банкета разговаривала с Антоном, — прервала Тома молчание. — Он дал слово, что центр продолжит работу после выборов.
— Будет продолжать эксплуатировать таланты, а потом начнет на них зарабатывать? — уточняю я. — да уже зарабатывает, политический капитал. Я лох, что согласился на его предложение. Он мою идею узурпировал. Сейчас я уже никто в центре, Дмитриевич, без моего ведома, человек пятнадцать принял. И как я подозреваю, не безвозмездно. Далеко не талантов и далеко не сирот. Вот их я вам и оставлю! А с остальными найду новое место и новых спонсоров.
— Также он обещал сдержать слово о назначении твоего крестного, — Тома продолжает, словно и не слышала моей реплики. — «РОМОС» получит юридический статус наравне с политическими партиями. И в нем на твою роль лидера никто не претендует. Потом на базе «РОМОСа» создашь партию и сможешь стать депутатом парламента. Я уверена это тебе вполне по силам. Лет через пять станешь самым молодым политиком в истории России.
— Тома, ты его любишь? — перебил я её.
— Причем тут это? — растерялась Тома. — Речь идет о твоем будущем!
— А я о твоем хочу поговорить. Почему ты вышла за гея? Из-за денег или диплома? Или уже тогда надеялась стать «первой леди»?
— В смысле «за гея» — непритворно удивилась Тома. — Или ты в переносном смысле?
— В прямом. Он признался моей маме о своей ориентации еще много лет назад. Я всё знаю.
Тома смотрит на меня странным взглядом. Непонятная реакция, или она ничего не знала или я в чем-то ошибаюсь.
— Он не гей, — наконец произносит она. — Я это точно знаю, но сказать тебе всё не могу. Это не только моя тайна. Есть некоторые обстоятельства, по которым он солгал тогда твоей маме.
Почему-то я ей сразу поверил. Я и раньше в этом не был уверен, так как известному человеку почти невозможно скрыть свои связи, если бы они были. Да и не вел себя он как голубой. На меня, например, никогда не смотрел как на возможный «объект внимания». (Это я сейчас типа назвал себя привлекательным).
— Но ребенок все-таки мой? — не выдержал я.
— Нет, — Тома закусила губу. Когда волнуется, всегда так делает. — Знаешь, я была бы рада, если он был твой. Но нет. После возвращения из США я легла в клинику, так было запланировано еще год назад. Мне делали внутриматочное оплодотворение. Так что ребенок сто процентов Антона.
Я испытал одновременно и облегчение и сожаление. Но облегчение кажется больше.
Дальнейший наш разговор только укрепил меня в правильности полного разрыва с Велесовым. Тома была со мной честна и по вопросу детского центра даже не пыталась убеждать, что мне вернут управление. Настаивала на том, что мне дадут зеленый свет в других проектах. Иными словами Велесов и дальше планирует использовать меня как тупой инструмент для своих целей. После её ухода позвонил Женьке.