— Через год, когда я тоже поеду в Хогвартс, мы сможем вместе наказывать Малфоя за его подлости,— мечтательно заметила Лили, пальчиком обводя узор на рукаве своего платья.— Ты ведь потому так много раз был наказан, да? Потому что тебе приходилось все время защищать других от Малфоя?
Джеймс хотел кивнуть, но не стал — сестра многого не понимает. Да и говорить о Малфое сейчас особо не хотелось, потому что сразу вспоминалась платформа девять и три четверти и какой-то совсем не привычный Малфой, с чуть опущенными плечами и спокойным лицом. И сразу приходили мысли о бабушке, по которой Джеймс очень скучал, и о грустном, поникшем дедушке, и о заплаканной маме, и о слезе на кончике длинного носа дяди Рона…
— Лили! Джим! Вы где?!— Они вздрогнули, когда услышали мамин голос, а потом ее шаги на лестнице. Она резко открыла дверь и нагнулась, чтобы войти на пыльный, полутемный чердак.— Мерлин, когда вы научитесь предупреждать, куда прячитесь? Я весь дом обыскала…
— Мамочка, прости,— Лили вскочила и обняла маму, прижавшись.— Мы не хотели тебя беспокоить…
Джинни погладила дочь по голове:
— Пойдемте ужинать…
*
— Ты чего здесь прячешься, Скорпиус?
Он оглянулся, отпуская занавеску и отходя от окна, за которым уже смеркалось, в саду зажглись фонари, отбрасывая странные тени на дорожки.
— Я читал,— он показал на раскрытую книгу, что лежала на столике у кресла, придвинутого к камину. Библиотека была слабо освещена, лишь несколько свечей горело там, где еще пять минут назад сидел Скорпиус.— Отца все еще нет?
Мальчик проследил, как мама прошла к окну и поправила занавески, потом с тонкой улыбкой кивнула:
— Ты же знаешь, что папа любит общество своих школьных друзей.
Скорпиус пожал плечами, слабо себе представляя, что для отца значит «любить», по крайней мере, мальчик никогда не слышал, чтобы отец хорошо отзывался о Гойлах или Забини.
— Ты не голоден? Как себя чувствуешь?— мама подошла и внимательно на него посмотрела.— Мне кажется, что тебя нужно показать целителю…
— Нет, мама, все в порядке,— Скорпиус отошел к камину, глядя на пламя. Он не любил огонь, ему были ближе снег и лед, он не обжигал и не бередил что-то глубоко внутри.
— Упрямый мальчишка,— почти ласково отозвалась мама и положила руку на плечо мальчика, отчего он вздрогнул.
Скорпиус повернулся и посмотрел на мать, как всегда красивую и безупречную. Странно, но когда отца не было дома, она становилась немного другой, более расслабленной, что ли. Это пугало…
— Дирк сказал, что ты вчера был в комнате деда.
Скорпиус кивнул, смысла отпираться не было, да и зачем? Что плохого в том, что он зашел туда, где столько времени провел с тем, кого уже не было? Они даже не смогли попрощаться.
Конечно, дедушка все еще был в доме. Эта мысль вызывала на лице Скорпиусу злую усмешку, потому что засунуть Люциуса Малфоя в урну и выставить эту урну на каминной полке гостиной было самой настоящей издевкой со стороны отца. Но отцу так почему-то не казалось. А Скорпиус не мог без какого-то дискомфорта ходить мимо гостиной. Он вообще старался как можно меньше вспоминать о том, кого уже ничем не вернешь…
— Ты что-то искал?
Что он мог искать? Все вещи деда уже были убраны, когда Скорпиус приехал из школы. Видимо, домовики твердо знали свои обязанности в случае смерти хозяина. Мальчик просто хотел попрощаться, хотя бы с тем, что звалось его детством, наполненным чуть насмешливыми взглядами и одобрительными жестами Люциуса Малфоя. Он зашел, постоял, глядя на кресло, в котором в последний раз видел деда, и почти сразу вышел, затворив дверь, словно затворив в своей душе ту часть, где жил дед и его странные уроки выживания.
— Мам,— Скорпиус проследил, как Астерия села в его кресло, сложив на коленях руки,— правда, что отец вызывал на дуэль Гарри Поттера, а сам не пришел, а сдал его мистеру Филчу?
Мама изумленно на него посмотрела, откидываясь на спинку кресла:
— Странный вопрос. Не знаю, твой отец никогда не рассказывал о подобном. Откуда ты об этом узнал?
— А есть разница?— Скорпиус прислонился к подоконнику, засунув руки в карманы. Странно, что в семье Поттеров рассказывают обо всем, а он почти ничего не знает о школьных годах своих родителей. Может, это и к лучшему?— А про хорька тебе что-нибудь известно?
— Про какого хорька?— губы Астерии изогнулись в усмешке.
— Вот и я хочу узнать, какого,— тихо заметил Скорпиус, уверенный, что мать что-то знает.— Это тоже связано с отцом и с Гарри Поттером?
— Да, год в школе ты провел не зря,— сдержанно рассмеялась мама, положив руки на подлокотники.— Это было на четвертом или пятом курсе, когда в Хогвартсе проводили Турнир Трех Волшебников. Твой отец повздорил с Гарри Поттером и попытался атаковать его…
— Со спины…— Скорпиус скорее предполагал, чем был уверен, но уж ему-то не знать собственного отца.
— Не знаю, меня там не было,— дипломатично заметила мама, глаза ее хитро сверкали.— За это один из преподавателей превратил твоего отца в белого хорька…
Мальчик отвернулся, чтобы спрятать усмешку. Все-таки что-то прогнило в Датском королевстве, если Драко Малфоя еще в школьные годы вот так проучили за что-то, наверное, за… подлость? Скорпиус уже знал порядки Хогвартса, там вообще трансфигурацию к детям не применяли, а уж если отца таким образом наказали…
Кстати, о Датском королевстве…
— Скорпиус, а что это за книга?
Мальчик обернулся, чтобы увидеть, как мама берет в руки его книгу в черном переплете, которую он только два дня назад случайно обнаружил на дне школьного сундука. Астерия нахмурилась, листая страницы.
— Это Шекспир, мама,— Скорпиус подошел к ней и забрал книгу.
— Шекспир?— удивилась Астерия, поднимая взгляд.— Ты теперь читаешь маггловские книги?
— А что мне читать?— спокойно спросил Скорпиус, поигрывая сборником.— Здесь я уже прочел все, что мне было интересно, многие книги отец мне читать запретил или вообще их выкинул.
— Думаю, стоит сходить на Косую аллею и выбрать тебе новые книги,— заметила мама, но отбирать Шекспира не стала. Она поднялась и потрепала сына по плечу:— Не грусти. И не прячься: скоро придет отец, и будем ужинать.
— Хорошо, мама,— кивнул Скорпиус.
*
— Джеймс! Ну, давай быстрее, Джеймс!!!
— Господи, укушенный Мерлин и стадо лукотрусов!— чертыхнулся мальчик, зашнуровывая кроссовки. Разве они не знают, что, когда спешишь, получается только хуже?!
— Джеймс, ты идешь?
— Да иду уже!
Джеймс засунул палочку в карман шорт, взъерошил и так торчащие во все стороны волосы и выбежал из комнаты, в которой преобладал беспорядок, но убираться в ней мальчик вообще не спешил, даже после того, как мама его отругала.
Отец и Лили нетерпеливо переминались в холле, мама успокаивала плачущего Альбуса, которого, кстати, утром стошнило, потому что он объелся овсянки. Вообще короткий меры не знает! Но мама почему-то решила, что у Ала болит животик и решила остаться с ним дома. Ну, и ладно, без этого чудовища на коротких ножках будет даже лучше!
— Ты собираешься, как Мари-Виктуар,— заметила мама, когда Джеймс подошел и взял с каминной полки баночку с летучим порохом. Отец лишь подмигнул ему, а Лили рассмеялась.
— Пока, мамочка, пока, Альбус,— прощебетала сестра, пока Джеймс заходил в камин. В голове его мелькнула интересная мысль, он кинул порох и быстро проговорил: «Косая аллея, паб». Он даже успел заметить расширившиеся от удивления глаза Лили и возмущение мамы, а потом вихрь понес его по сети, уши заложило, и он ударился коленкой о чью-то каминную решетку.
Паб. Он вывалился, чихая, прямо на коврик в небольшой комнате с красным ковром и шторами, темными стенами и столом на резных ножках. Вокруг стола были расставлены тяжелые стулья.
— Ой, какой милый мальчик.
Джеймс подпрыгнул, когда откуда-то справа к нему шагнула полная волшебница в красной мантии, с красными ногтями и ярко-красными губами.
— Ты откуда такой, миленький? Перри, посмотри на это чудо, какие у него глазки…