— Как происходит инициация? — выпрямившись в кресле, спросила я у Беатрис.
— Ну…, - Беатрис от неожиданности замялась. — То есть?
— Я что-то могла ощутить во время нее?
— Не думаю, — отрицательно помотала головой моя приятельница. — С учетом, что ты не знала ничего об этом… Тем более, что толчком к ней нередко служат какое-либо нервное потрясение или сильные чувства… Вряд ли ты что-либо физически ощутила в тот момент, когда твоя Сила вышла на свободу… Но вот Первичный Дар мог проявиться почти мгновенно… И непроизвольно… Ведь им еще следует научиться управлять…
Вот оно что… Непроизвольно… Во время эмоционального потрясения… Все сходится…
— Кажется, я знаю, когда произошла моя инициация, — я вновь откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Вот теперь мне стало действительно не по себе.
— Да? — глаза Беатрис загорелись любопытством. — И когда же?
— В день, когда я, пожалуй, пережила самые сильные в своей жизни негативные чувства. Целый их спектр: ревность, обида, злость, разочарование, собственную глупость, отвращение… И страх…, - отозвалась я с печальной усмешкой. — Как раз девять лет назад… Мне было семнадцать…
По лицу Беатрис было заметно, что ей бы хотелось услышать подробности, но она все же деликатно смолчала и не стала донимать меня лишними вопросами. За что ей большое спасибо.
Я постаралась отогнать от себя неприятные воспоминания и позвала стюардессу, чтобы та принесла нам еще немного шампанского, а после спросила уже бодрее:
— А ты, Беатрис, когда инициировалась?
— Я?.. — девушка ненадолго задумалась. — Кажется, это было в девяностом году…
— Что ли в младенчестве? — несколько озадачилась я, отпивая из доверху наполненного бокала.
— Нет, — возразила Беатрис. — Мне было шестнадцать лет, — тут она расплылась в блаженной улыбке и добавила: — Это случилось во время первого моего оргазма…
Я тут же поперхнулась шампанским, не зная, что меня шокировало больше: то ли интимные откровения Беатрис, то ли то, что ей в девяностом году было шестнадцать… В силу своей природной сдержанности, а может и в некоторой степени стыдливости, первую тему я решила не развивать, а вот насчет возраста вполне уместно было бы кое-что уточнить.
— Я, кажется, что-то недопоняла, — откашлявшись и сделав новый глоток шампанского, начала я. — Как это тебе в девяностом году было шестнадцать? Может, ты что-то путаешь?..
— Нет, — пожала плечами Беатрис. — Я родилась в январе семьдесят четвертого, значит, в девяностом мне исполнилось шестнадцать…
— А… Сколько же тебе сейчас лет? — изумленно уставилась на нее я.
— Если не ошибаюсь, — она наморщила лоб, — тридцать восемь…
— Сколько? — ахнула я. — Но тебе ведь дашь от силы лет двадцать!..
— Как и тебе, — с хитрой улыбочкой откликнулась Беатрис. — Ты-то со своего школьного выпускного мало чем изменилась, за девять лет-то…
Что правда, то правда. Я действительно совсем не изменилась внешне за последние годы, и из-за этого у меня даже частенько были проблемы с покупкой спиртного в магазинах и барах, а так же при приеме на работу. Поэтому мне порой приходилось «старить» себя с помощью макияжа и излишне деловой одежды.
— Это как-то связано с инициацией? — догадалась я.
— Абсолютно верно, госпожа Беленкова! В десяточку! — хохотнула Беатрис. — После инициации наше старение резко замедляется. Для нас десять лет — что год для простого человека… То есть ты за девять лет повзрослела настолько, насколько бы обычная девушка — где-то меньше, чем за год… А значит, практически никак… На моей же внешности прошедшие после инициации двадцать лет отразились как два человеческих года…
— То есть маги живут не одно столетие…, - испытывая уже которое за сегодняшний день потрясение, протянула я.
— Да, и при том здоровье у нас отменное, человеческие болезни практически не пристают… Разве что простуда какая… Но и это быстро излечивается… А так, можем жить даже тысячелетие… Если только тебя не уничтожит раньше времени какой-нибудь более сильный маг… Но в нынешнее время это тоже встречается крайне редко… Так что у нас с тобой еще столько времени впереди!.. — Беатрис улыбнулась и потянулась, закидывая руки за голову.