Annotation
Полина ищет свою судьбу в мире, куда ее занесла скользкая дорожка из слез, а ее подруга идет к мечте. Но на их пути попадается множество препятствий, и страх погибнуть от магии некромантов заставляет девушек быстрее бежать по дорогам мира Тон-Тон.
Перекрёсток судеб
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Перекрёсток судеб
Глава первая
Как же неудобно писать стальным пером. Я даже шариковой ручкой писать не любила, предпочитала быстренько на компьютере нужный текст напечатать, и добрый принтер выдаст тебе аккуратно отпечатанный листок с готовым текстом. А тут перо и чернила, грубая бумага и песок, чтоб посыпать написанное. Но другого способа рассказать свою историю у меня теперь нет, так что усаживайтесь поудобнее и слушайте, потому что, когда я пишу этим орудием пыток, я диктую себе. А значит, вы услышите первыми всю мою историю, и вам не придется ждать, когда же я допишу свой труд.
Итак, начну я, пожалуй, с себя, так будет проще, и повествование сохранит правильную последовательность событий.
12 июля 2021 года. Трасса Сургут — Нефтеюганск. Планета Земля, мой родной мир (как он называется в межмировых справочниках, не знаю).
Одиночество — сволочь, одиночество — скука,
Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.
Я сама так решила, тишина мне подруга,
Лучше б я согрешила, одиночество — мука,
орала я, стараясь перекричать песню, несшуюся из соседней машины. Мы стояли в небольшой пробке. Четыре машины в плену дорожных работ. В соседнем лексусе орала Слава свои песни для души, а моя душа рвалась в моем стареньком жигуленке. Слез я уже не сдерживала, и потому не сразу увидела, что можно уже ехать, за что получила пронзительным сигналом от сзади стоящего паджерика. Тронувшись с места, я тут же стала набирать скорость и, обогнав Лексус, неторопливо прижавшийся к обочине и еле ползущий по причине того, что девушка за рулем была под контролем рядом сидящего мужчины.
А меня контролировать было некому, папы с мамой вот уже три года как нет, тетка спихнула меня в колледж, потом в общежитие, и только высылала мне положенные по завещанию отца деньги время от времени. Она никогда не звонила, не писала, и только на Новый год смску прислала. Ну а с сегодняшнего дня меня вообще некому, такую наивную и глупую, останавливать.
Мой драгоценный жених Валерик объявил, что встретил другую, и что я должна покинуть его квартиру в течение часа. Вот я и покинула, и теперь мчусь в Тюмень спасать самоё себя. Ведь я, глупая, согласилась на уговоры жениха и написала-таки то злосчастное заявление, бросив колледж. Сначала ему не понравилось, что я учусь на воспитательницу, поэтому я перевелась на логопеда, но потом и эта профессия вызывала у него сомнения, и я перевелась на психолога. Если бы вы знали, чего мне это стоило, сколько мне пришлось уговаривать, умолять и упрашивать. Ух, так бы и придушила этого Валерика. Ведь он утверждал, что позаботится обо мне и работать он мне не позволит, и вот через неделю после этого разговора он меня бросил.
И теперь я мчалась на своем стареньком жигуленке, доставшемся мне от отца, в Тюмень и ору во все охрипшее уже горло душещипательные песни. Слезы льются градом, я их вытираю руками и потому руль скользкий.
Я проорала последнюю строчку очередной песни и закашлялась, как бы горло не сорвать, как я тогда снова буду уговаривать, умолять и упрашивать. Тогда-то я и вспомнила про бутылку воды, что дала мне соседка Валерика, тетка колоритная, утверждающая, что она потомственная ведьма. Она, вручая мне эту бутылку, тогда еще сказала:
— Выпьешь ее, и твоя судьба встанет на свое место, и жизнь твоя наладится. Поверь мне, девочка, не своей судьбой ты живешь, не своей. Другая у тебя должна быть судьба и не с этим моральным уродом.
Бутылка воды пролежала в моем бардачке уже несколько дней, но пить хотелось жутко, я потянулась за ней и чуть не выпустил руль из мокрых от слез рук.
— Ух, ежики кудрявые, — прошептала я, хватаясь за руль и чуть-чуть снижая скорость. — Чуть не вляпалась.
Но так и не остановилась. Зажала бутылку коленями и быстренько откинула крышку, молниеносно выхватила бутылку и отпила большой такой глоток воды, естественно, подавилась, и когда посмотрела вперед, увидела несущуюся на меня фуру. Крутанув руль, я постаралась выехать на свою полосу дороги и тут колеса на чем-то заскользили, машину начало крутить, и вдруг я въехала на кукурузное поле и, пронесясь по инерции несколько метров, машина замерла.
— А кукуруза то откуда? Мичуринцы фиговы, вы точно у нас в Сибири скоро бананы с ананасами выращивать начнете, — проворчала я и, осторожно открыв дверь, вылезла из машины, по привычке вытащила сумочку и повесив ее через плечо, и огляделась по сторонам. Спереди, слева и справа была молодая кукуруза, на которой еще не завязались початки, а вот позади была какая-то деревня и от нее ко мне бежали ее обитатели. Впереди с вилами бежал высоченный парень в льняной рубашке и штанах и что-то орал на незнакомом мне языке.
— Староверы, что ли? — изумленно пробормотала я и постаралась сделать приветливое лицо, хотя после того, как я прорыдала столько времени, лицо у меня, скорее всего, страшненькое и потому я решила, что усугублять ситуацию улыбкой не самая хорошая идея. Я сделала самое серьезное выражение лица и поняла, что так люди могут решить, что я серьезно пострадала и потому снова улыбнулась, опять передумала и тут ко мне подбежал этот здоровый мужик и наставив на меня вилы, что-то яростно заорал. Я его естественно не поняла, о чем ему и сообщила.
— П-п-п-простите, не понимаю, что вы говорите, и не могли бы вы убрать вилы, они у вас острые⁈
Мужик снова что-то заорал, тут к нему присоединились еще четверо мужиков в такой же одежде, разной степени изношенности и тоже с вилами, а один даже с топором, и на меня давай замахиваться. А у меня рефлекс, я не один день тренировалась, когда поняла, по каким районам города мне придется ходить в колледж. Поэтому рука на автомате нырнула в сумочку и струя газа из баллончика окатила того, что с топором, и немного досталось тому, что подбежал первым.
А потом я развернулась и побежала, бегала я хорошо, очень хорошо, спасибо папе, я с ним с семи лет каждое утро бегала и когда одна осталась, продолжила бегать. А то попа широченной сразу становится.
Обитатели деревни орали и бежали за мной долго, пока я не пересекла ручей и не вбежала в лиственный лес. Пробежав еще с километр, я, наконец, включила мозги и заставила себя остановиться.
Лес шуршал листьями, и запах был потрясающим насыщенным, такой лес бывает только в средней полосе той страны, где я живу, а вот в нашем регионе бывает только хвоя да березки, мох, торф да клюква на болотах. Это явно была не Сибирь-матушка. Да и не росли у нас на кустах, похожих на лесной орех, ягоды размером с мой кулак и пахнущие как лимон. А еще у нас цветочки на пенечках не светятся и не приманивают стрекоз, чтоб их сожрать. Я когда это увидела, чуть не завизжала, как глупые героини фильмов ужасов. Захлопнув себе рот своей же ладонью, я крепко зажмурилась и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, снова открыла глаза и не удержалась, заорала, на меня смотрело странное мохнатое, зеленоватое существо с огромными глазами, как будто нашего Винни-Пуха скрестили с кочкой мха.
Бежала я долго, пока силы были, думала, что бегу к деревне, но, видимо, не туда повернула и потому выбежала на неширокую дорогу, утоптанную и укатанную, пыльную, с хлипкими травинками посередине.
— Так, уф, если есть дорога, уф, значить есть и люди, уф. Полька, кончай психовать, уф, найдешь людей, и все станет понятней, уф… — сказала я самой себе, с трудом переводя дух и, заставив себя подняться на ноги, я зашагала по дороге навстречу солнышку.
Тот же день, замок маркиза Моркана Сан Листа. Мир Тон-Тон, в княжестве Ласир