- Так вот, сначала на улицы вышли парижане, потом поднялась и вся страна. Испуганному королю пришлось укрыться в нашей крепости Тампль. Жак де Моле, старинный друг Филиппа и крестный отец его дочери, конечно, не отказался приютить опального владыку и даже послал десять рыцарей на подавление мятежа. Ты хорошо знаешь, Тибо, что в нашем уставе есть очень важный пункт: никогда не выступать с оружием против христиан. - Оруженосец кивнул. - Но королю было невдомек, почему отряд воинов Христа не разгоняет толпу агрессивно настроенных людей, а просто стоит в оцеплении вокруг Тампля, не применяя оружие. Тогда шли переговоры, мы всячески стремились решить вопрос мирным путем. А тем временем, чтобы скрасить пребывание Филиппа в непривычной обстановке, по сути - под стражей, и чтобы поднять ему настроение, Великий магистр водил друга и родственника по коридорам и комнатам, поднимался с ним на крепостные стены с высокими бойницами и опускался в подземелья, искусно устроенные в замке. И там, в тайных подвалах, Филипп Красивый впервые в жизни увидел несметные богатства Ордена, накопленные почти за двести лет. Я, мой друг, был там, и я хорошо знаю, как это было.
- Вот бы и мне хоть одним глазком взглянуть на это! - с завистью воскликнул Тибо.
- Для этого, мой друг, нужно быть или Великим магистром, или королем Франции, - усмехнулся рыцарь. - Или, по крайней мере, Венсаном де Брие.
- Нет уж, мессир, увольте! - воскликнул Тибо. - По мне уж лучше оставаться простым оруженосцем и беседовать с вами, чем предстать на небе перед Святым Петром и отвечать на его вопросы. Да и королем быть - я думаю, незавидная участь...
- Да, ты прав, мой друг, - согласился де Брие. - Быть монархом - означает при внешней роскоши и всесильности всю жизнь оставаться жертвой обстоятельств, заложником пороков, интриг и страстей, окружающих трон. Монархом может быть либо незаурядная личность, могучая и твердая, как скала, либо хитрец, обладающий редкой изворотливостью. А Филипп - как раз ни то и ни другое. Что делать, король слаб, как и все простые люди... Я хорошо помню, как его алчный взор уперся в кованые сундуки, набитые золотом, в кожаные мешки с бриллиантами, сапфирами, рубинами, изумрудами. Полагаю, в ту же минуту Филипп понял, что нужно сделать все возможное и невозможное, лишь бы заполучить все эти богатства нашего Ордена. И никакая дружба,
никакое крестное родство по дочери не смогло тогда уберечь Филиппа от рокового шага. Ты ведь знаешь, что, вернувшись в свой дворец после восстания, он поспешил обвинить Орден в ереси. Тот самый Орден, который спрятал его и помог уберечь трон и саму жизнь.
- Но ведь это предательство, мессир!
- Иначе не назовешь, - кивнул де Брие. - Это не просто предательство, это - удар в спину.
- А дальше?
- Дальше, чтобы выдвинуть обвинение, требовалось согласие самого папы, и Филипп добился от Климента разрешения на роспуск Ордена.
- Но как, мессир? Орден ведь всегда отстаивал интересы Церкви!
- Да, это так, но Филипп пошел на хитрость, он объяснил папе, что задолжал Ордену громадную сумму денег, вернуть которую в силу различных причин не может. Но если сокровища тамплиеров перейдут в его руки, сказал он, то половину своего долга король отдаст Клименту. Словом, они быстро нашли общий язык.
- А Великий магистр? Как же он?
- Жак де Моле был хорошим воином и организатором, Тибо, и ты это знаешь не хуже меня. Но вместе с тем он был слишком порядочным, доверчивым человеком. И в этом - его роковая ошибка. Он и мысли не допускал, что его могут предать столь коварным образом.
- И все же, мессир, как же он позволил себя арестовать?
- Всё было устроено с величайшими предосторожностями, а свершилось настолько внезапно и стремительно, что именно это и принесло королю успех. Понятно, что какие-то слухи о предстоящих арестах могли просочиться в ряды тамплиеров и дойти до ушей Великого магистра. Возможно, так и было. Скорее всего, так и было. - Де Брие сделал многозначительную паузу, отпил вина, пожевал сыра. - Но он до самого конца еще верил, что ничего страшного не произойдет - ни с ним лично, ни с Орденом. А Филипп, хорошо понимая, что прежде всего соперника нужно обезглавить, и опасаясь, что де Моле может ускользнуть, совершил абсолютно бесчестный поступок, впрочем, весьма ему свойственный. За день до всеобщего ареста во дворце состоялись похороны внезапно скончавшейся невестки короля. Их-то и решил использовать Филипп. Как родственника, крестного отца дочери, он пригласил Великого магистра на церемонию погребения. Жак де Моле в ту скорбную минуту даже нес погребальное покрывало, что всегда считалось знаком особого доверия. А на другой день, в пятницу, тринадцатого октября, его вместе с шестью десятками руководителей Ордена взяли под стражу по приказу коварного короля!.. А дальше... дальше ты знаешь...