- Расскажите же, прошу вас...
- Зачем?
- Я хочу лучше узнать вас.
- Когда-нибудь ты узнаешь. Но не сейчас...
- Хорошо, я буду ждать сколько угодно Богу.
Они поднялись с колен, сели на разные кровати.
- Нужно поужинать и ложиться, - сказал де Брие. - Завтра нам предстоит преодолеть немалый путь. Давай я помогу тебе раздеться.
- Нет, я сама, - ответила Эстель и грустно улыбнулась.
***
Он долго лежал с открытыми глазами. И даже не боролся со сном - по многолетней привычке, а теперь и согласно обстоятельствам. Его некому было сменить на посту. И он охранял сон девушки, как настоящий рыцарь, отдав себе приказ и следуя ему беспрекословно.
Глубокой ночью, когда уже давно смолкли голоса в харчевне, когда совсем немного времени оставалось до вторых петухов, дверь в комнату осторожно и бесшумно отворилась. Полная луна стояла высоко в небе, протягивая к окну серебряные струны света, и в каждой из этих струн звучала божественная мелодия. Казалось, в этом волшебном сиянии вот-вот должно было произойти что-то таинственное.
В приоткрытую дверь тем временем протиснулась щуплая фигура и, задержавшись на мгновение, стала приближаться к кровати, на которой лежал торговец из Парижа. Вот в сумраке мелькнуло юное лицо, освещенное лунным светом, вот из-под одежд выпростались худые руки и потянулись к поясу постояльца, лежавшему на табурете у кровати. Но не успели эти руки дотронуться до кошелька, намеренно оставленного на виду, как де Брие вскочил и одним ловким движением захватил воришку за шею. Тот не успел даже вскрикнуть, как уже лежал на кровати, а рядом, удерживая его крепкими пальцами за горло, сидел рыцарь.
- Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, - сказал де Брие шепотом. - И старайся делать это так, чтобы слышал только я. Если от твоего голоса проснется моя племянница, я тебя задушу. Понял?
Ночной воришка попытался кивнуть, потом тихо и жалобно промычал что-то нечленораздельное.
- Кто ты? - спросил де Брие, ослабляя руку на шее незваного гостя.
- Я Филипп, сын хозяина.
- Это он послал тебя?
- Да.
- Сколько же тебе лет?
- Четыр-над-цать. - Шепот мальчишки прерывали слезы. - Скоро будет...
- Ты раньше проделывал что-то подобное с другими постояльцами?
- Да, сеньор.
- И тебе не стыдно?
- Стыдно, сеньор.
- Ты ведь только начинаешь жить, и начинаешь с порока. Ты не боишься гнева Господня?
- Я боюсь отца и мать. Они всегда бьют меня, если мне не удается украсть хотя бы несколько денье.
- Но у меня в кошельке гораздо больше.
- Я бы не брал всё, это стало бы заметно.
- Ах ты, хитрец!
- Простите, сеньор! Я умоляю вас, простите!
Эстель пошевелилась на своей кровати и повернулась на другой бок. Де Брие чуть сильнее сжал горло мальчишки, потом снова отпустил, когда услышал мерное дыхание девушки.
- Я прощу тебя и даже дам тебе целый су, если ты ответишь на несколько моих вопросов.
- Охотно, сеньор. Вы так великодушны!
- Просто я не хочу, чтобы отец снова поколотил тебя.
- Спасибо, сеньор! Спрашивайте.
- Скажи-ка, Филипп, не останавливались ли у вас три дня назад двое молодых людей из Парижа? Им на вид лет по двадцать семь, двадцать восемь, оба невысокого роста, один коренастый и крепкий, другой заметно худее и с рыжими волосами.
- Останавливались, сеньор! Я хорошо их запомнил!
- Тише, парень, что ты так возбудился? Почему ты их хорошо запомнил? Они как-то особенно вели себя - пьянствовали, кричали, цеплялись к другим людям?
- Нет, что вы, сеньор! Напротив, они вели себя очень скромно. Мне даже показалось, что оба чем-то озабочены. Я приносил им ужин и заметил это.
- Ты такой наблюдательный?
- Мне просто нравится изучать человеческие лица.
- Гм, ты интересный малый. - Де Брие убрал руку с горла подростка. - И что же они все-таки натворили, если ты их запомнил?
- Они ничего не натворили, сеньор. Их просто арестовали.
- Как арестовали?! - Де Брие повысил голос, но тут же взял себя в руки. - Ты ничего не путаешь?
- Конечно же, нет.
- Рассказывай немедленно!
- Хорошо, сеньор, слушайте, хотя рассказывать особенно и нечего. Ночью, когда уже все спали, к постоялому двору подъехали две брички. Так часто бывает: кто-то задерживается в дороге и не успевает к ночлегу до темноты. Мы с отцом вышли встретить гостей. Это оказались двое священников в сопровождении орлеанского прево и четырех солдат. Они спросили про двух мужчин, описали их так же, как вы только что описывали мне. Отец указал им, где разместил этих людей. Тогда солдаты зажгли факел и стали смотреть среди спящих, пока не нашли тех, кого искали.
- Дальше, что было дальше? Что им говорили священники и прево?