- Я ничего не понял, сеньор. Их просто подняли, связали руки за спиной и увели. Мы потом долго не могли уснуть.
Де Брие задумался, отвернувшись от мальчика. А тот лежал, боясь дышать и шелохнуться. Рядом с ним на фоне светлого окна возвышалась могучая фигура, и юноша своим детским умишком уже хорошо понимал, как опасно в эти напряженные минуты ее тревожить.
Наконец, рыцарь отвлекся от своих размышлений и повернул голову к Филиппу. Сердце юноши затрепетало с новой силой.
- Обещай мне, что никому не расскажешь о нашем разговоре, - сказал де Брие.
- Обещаю, клянусь вам, сеньор!
- Вот и хорошо. Ты, я вижу, смышленый малый, так что я на тебя надеюсь.
- Спасибо, сеньор! А можно спросить?
- Что?
- Вы их знаете - этих двоих?
- Если бы не знал, не расспрашивал.
- А кто они?
- Ты уж прости, но тебе знать незачем.
- Я понимаю, это какая-то тайна. Просто эти двое парижан не показались мне преступниками.
- Они и не преступники, - после паузы сказал Де Брие. - И все же мне кажется, что один из них может оказаться негодяем...
Он снова замолчал, задумавшись. Мальчик успокоился и теперь просто ждал, когда его отпустят.
- А ты действительно хороший парень, Филипп. Жаль только, что занимаешься воровством, - вдруг сказал де Брие. - Это нехорошо.
- Я уже давно решил: вырасту и брошу это дело. Я буду сильным, отец тогда не посмеет меня бить.
- Верно, не посмеет. Ну, ступай. - Де Брие достал из кошелька несколько монет, сунул в потную ладонь мальчишки. - И помни: никому!
- Никому, сеньор!
***
Молочный свет луны мягким саваном покрывал темные постройки Вьерзонского монастыря. Острые углы базилики сглаживались и округлялись в этом небесном сиянии, тени становились размытыми и медленно перемещались, повинуясь плывущему к горизонту светилу. Холодные апрельские звезды то и дело вспыхивали новыми красками, потом тускнели, чтобы через несколько мгновений снова вспыхнуть с еще большей силой. Казалось, это ангелы ведут неторопливую беседу о вечном, освещая свой диалог.
В альмонарии - просторном помещении с низким потолком и несколькими длинными скамьями вдоль голых стен, не смотря на поздний час, было многолюдно. Обычно в назначенные дни здесь раздавали милостыню: аббатиса и ее помощницы принимали нищих и больных из округи, да еще тех, чей путь по воле судьбы пролегал через Вьерзон. Монастырь давно снискал себе славу одного из самых открытых и щедрых по отношению ко всем нуждающимся. Но в эту ночь его размеренную жизнь, его обычаи и традиции нарушили те, кто еще совсем недавно требовал неукоснительного соблюдения этих самых традиций.
Папские прелаты Боне и Моро в сопровождении нескольких солдат прибыли в монастырь четверть часа назад. С собой они привезли двух молодых мужчин со связанными за спиной руками, которые теперь понуро стояли посреди альмонария, освещенные светом трех факелов. Прелаты сидели на скамье, их черные сутаны растворялись на фоне темных стен, их лица терялись в полумраке, но голоса были хорошо слышны арестованным, а интонации понятны.
- На колени! - скомандовал епископ Боне. - Негоже преступникам стоять в присутствии представителей его высокопреосвященства!
- Почему? - Тибо вглядывался в темноту, пытаясь различить лица священников. Он хорошо понимал, что вместе с Луи они попали в какую-то скверную историю, суть которой должна будет вот-вот раскрыться. - В чем нас обвиняют?
- На колени! - повторил уже другой голос. - Мы привезли вас сюда не для того, чтобы давать какие-то объяснения.
- Но мы ни в чем не виноваты! - заявил Луи.
- А вот сейчас мы это все и выясним. На колени, негодяи!
Друзья переглянулись и молча выполнили приказ.
- Итак, - сказал один из прелатов, - перед вами представители папской следственной комиссии, епископы Боне и Моро. Мы будем задавать вопросы, вы будете правдиво на них отвечать, и от вашей правдивости зависят ваши судьбы. Это понятно? Надеюсь, что понятно. Ваши имена Тибо Морель и Луи Ландо, не так ли?
- Да, ваше преосвященство. Но откуда...
Тибо повернулся к Луи, тот удивленно пожал плечами.
- Повторяю, вопросы задаем мы! Итак, с какой целью вы приехали в Орлеан?
- Мы простые ремесленники, мы ехали на юг в поисках заработка, - не моргнув глазом, сказал Тибо. - Я кузнец, а мой друг неплохой плотник. В Париже сейчас большой наплыв народу, трудно найти работу.
- Вот как! - воскликнул епископ Моро. - Выходит, что вы, сеньоры, не услышали нашего призыва к правдивости ответов.
- Мой друг говорит правду! - фальцетом воскликнул Луи.
- Что ж, хорошо, - сказал Боне. - Сейчас мы разделим вас, и каждый даст собственные показания, которые мы потом сравним. Тогда нам без труда удастся определить, где истина, а где ложь. Эй, стража, вывести этого рыжего!