" Расскажи, расскажи мне всё - до мелочей, до каждого слова и вздоха, до каждого жеста и взгляда. Я погружусь в твой сон, я буду там с тобой рядом и постараюсь помочь... Ничего не выдумывай и ничего не обобщай, пусть простые слова станут живой водой и истиной, в которую я поверю, как не верила никому и никогда...
...Шла с работы. Сегодня был тихий светлый день - даже не похожий на зимний. Деревья еще с осени подстрижены... и солнце! Такое тёплое, большое... что я представила, как чувствует себя... знаешь, кошка, лежащая на окне, лениво, сквозь ресницы, взглядывающая на солнце, греется в его лучах, лапки свесились с подоконника, кажется, вот-вот и свалится... ан, нет! подтянется - и ловит последние лучи... и нежится... и что там будет завтра: дождь, снег, голод или тоска... сегодня - Солнце! и дарит тепло, любовь, счастье... и ласкает каждым лучиком... вот и я... только не привыкла ещё, не умею, чтобы нужна кому-то: не детям своим, не родителям, а - тебе... спасибо... Солнце..."
***
"Представь себе тысяча триста четырнадцатый год. Париж. Тамплиеры..."
Она вскочила из-за стола, заметалась по комнате. "Господи, что это! Как? По каким законам? Почему? Франция. Тамплиеры..."
Она даже не стала читать письмо дальше. Она знала всё, о чем там было написано. Она знала. Она сама была там. Улица Жюиври, пешеходный мост Планш Мибре, ворота Сен-Бернар и дом Гишара де Боже, подземелье Тампля и архив Ордена...
Нет, это невозможно! Так не бывает! Она говорила себе эти слова, даже не замечая, что произносит их вслух, нервно перемещаясь по комнате. Потом рывком упала в кресло, едва не раздавив что-то пластмассовое, нащупала под собой еле живой пульт и включила телевизор. Нужно сменить тему, нужно что-то такое захватывающее, чтобы отвлекло, чтобы зацепило, чтобы вернуло на землю...
Пробежалась по каналам: сплошные "сти" - новости, неприятности, глупости, пошлости, гадости... Бред! Ничто не может перебить внимание, ничто.
Пошла на кухню. Уверенно пошла, целенаправленно. В шкафу с посудой стояла давно початая бутылка немецкого коньяка - Инна уже и не помнила, с кем и когда ее распечатала. Плеснула прямо в чашку - щедро, как себе... "Asbach" согрел горло, пищевод, желудок - как солнечный луч, который удалось поймать ртом и проглотить. Чудодейственное тепло мгновенно разлилось по всему телу, дотянулось даже до ногтей, до каждого волоска. Расслабило, размягчило, подтолкнуло приунывшие мысли, просветлило.
И потом, слегка пошатнувшись с непривычки, она вернулась к компьютеру и дочитала большое письмо до конца. Медленно, неторопливо, будто снова и снова переживая давно знакомые картины. Да, Андрей был именно тем, на кого Инна подумала с самого начала. А кем же еще? Не мог же он быть хозяином харчевни или кучером у графа де Боже...
И она снова пережила эпизод знакомства с ним, и ночной разговор на пустынной улице, а потом за ужином, и желание понравиться, и спокойную уверенность в защите, и увидела кровь на кинжале рыцаря... и его глаза... И она не могла понять, почему всё сложилось именно так - два современных и образованных человека - и раннее средневековье, автор замечательных лирических и философских стихов - и суровый тамплиер, скромная учительница литературы - и уличная девка...
Вспомнилась фраза из Фрейда: "Мы выбираем не случайно друг друга... Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании".
Выходит, страница Андрея Глыбова на сайте стихов попалась на глаза не случайно. Выходит, желание написать ему, а потом и его ответ - тоже не ошибка, а хорошо спланированный контакт, прописанный давным-давно в книгах судеб - её и его... И сон - общий для двоих - не просто совпадение, а некое поприще, на котором им следует пройти определенный путь и как-то применить свои навыки. Какие и в чём? - вот вопрос.
"Здравствуй, Андрей! Добрый день, сеньор де Брие! Как вам спалось на Орлеанском постоялом дворе? Сама я спала, как убитая, правда. Мне что-то снилось, наверное, но я проснулась и ничего не могла вспомнить. Кроме того, что накануне вечером... призналась вам в любви... Вы сами-то помните? Я еще заявила, что когда женщина перестает надеяться - она умирает. Ничего себе я сказанула! Неплохо для девушки облегченного поведения, а?"
Инна откинулась на спинку стула и несколько раз перечитала написанное. Сначала с улыбкой, потом с тревогой. Хотела стереть, но передумала...
"Господи, - подумалось ей, - какая забавная и необычная история происходит! Я засыпаю - и переношусь на семь столетий назад, в совершенно чуждый мир с полудикими нравами, с привычной, обыденной жестокостью жадных до зрелищ людей, с зачатками романтизма, которому еще будто нет ни предпосылок, ни названия. Но я там - своя, местная, родная. Я - не инородное тело, а один из полноправных членов примитивного общества. Того общества, в которое мне открылся портал, где меня приютило время. Впрочем, инородное тело - хороший пример. Это как на уроках химии в какой-то раствор помещают что-то там такое, чтобы понаблюдать реакцию... С химией у меня были нелады, не помню ни одного названия... Да какая разница! Главное - суть. И он, Андрей, - тоже. Там же. Строгий, неразговорчивый, замкнутый. Порой даже суровый. Так иногда кажется. Наверное, и в жизни он такой... Иначе бы не прошел кастинг на свою роль... Фу, глупость какая в голову пришла. Кастинг. Слово-то какое - пошлое... Но мы - катализаторы каких-то реакций, это точно. Вот, вспомнила из химии кое-что..."