- В своей жизни я знал только одну Ребекку. Это было так давно, что в правдивость той истории уже трудно поверить. Но если это та самая Ребекка, то хвала Господу за то, что он иногда устраивает нам подобные случайности!
Тибо хотел что-то добавить, но почувствовал, что не стОит продолжать прежнюю тему, тем более что де Брие резко поднялся и повернулся к нему лицом.
- Теперь о деле, - совершенно другим тоном сказал он. - Наши планы меняются, Тибо!
- Слушаю вас, мессир, - ответил Тибо, вскакивая с камня.
- Узнав, что вы арестованы, я сам отправился в Ренн-ле-Шато, но человека, которому ты вез письмо, там не оказалось. Несколько лет назад он уехал в Англию, где и находится до сих пор. Тогда я приехал сюда, в Ла-Рошель, чтобы первым же удобным способом отбыть в Лондон. Мы договаривались с тобой о встрече здесь, но это были другие планы, Тибо. Теперь ты снова со мной, а значит, я опять на коне! Понимаешь, без помощи того человека в Англии мне никак не осуществить задуманного. Но теперь... Теперь через Ла-Манш поплывешь ты, Тибо! Я напишу новое письмо и очень надеюсь, что в этот раз с тобой, мой друг, не произойдет ничего плохого.
- Я тоже на это надеюсь, сеньор!
- Ты передашь письмо и, если тот человек согласится с моим предложением, ты вернешься в Париж вместе с ним. Я буду ждать вас в доме де Боже.
- Слушаюсь, сеньор! Я сделаю все, как вы сказали. Но как я найду этого человека в Англии? И потом, вы не сказали мне, кто он...
- В Лондоне, неподалеку от Темпл-Чёрч, живет один мой старый приятель, сэр Роланд Колдуэлл. Отыщешь его, и он поможет тебе.
- Я надеюсь, что этот англичанин хоть немного говорит по-французски? - с сомнением в голосе спросил Тибо.
- Так же, как мы с тобой.
- Это меня воодушевляет, сеньор!
- А тот, кого тебе предстоит разыскать - мой брат Северин. Мы с ним близнецы, Тибо.
- Как! Вы никогда не говорили мне о брате! Я даже и думать не мог... Ну, теперь-то я точно его узнаю!
- Не сомневаюсь, - усмехнулся де Брие, потом добавил, нахмурившись. - А что ты скажешь о своем друге Луи?
- Если честно, то я каюсь в том, что привлек его для нашего дела, - искренне ответил Тибо. - Эти несколько совпадений...
- ...не могут быть случайными, - закончил фразу де Брие. - Согласен. Луи теперь представляется лишней фигурой на шахматной доске...
Тибо согласно кивнул, продолжая внимательно слушать рыцаря. Он уловил, как поменялось выражение его глаз.
- Вы поплывете в Англию вместе, - тихим, но твердым голосом сказал де Брие, - но на берег должен сойти ты один.
- Понимаю...
- Справишься? Рука твоя не дрогнет?
- Моя рука ни разу не дрогнула в бою, мессир, и вы это знаете. Но теперь...
- Это тоже бой, Тибо! - сказал де Брие. - Ты даже не представляешь, какой важный! Просто пока я не могу тебе всего рассказать. Но поверь, та цель, которая сейчас стоит передо мной, благородна и чиста, как ни одна другая, когда-либо стоявшая перед рыцарем-тамплиером! И достижение этой цели потребует от нас умения не только противостоять врагам, повергая их на пути, но и умения переступить через собственную слабость. Будь же сильным и мужественным, Тибо, будь решительным и твердым. И ты сделаешь это!
- Я постараюсь...
- Я по-прежнему верю тебе, друг мой, - с теплотой сказал рыцарь, положа тяжелую руку на плечо оруженосца.
- А вы сами, сеньор? - спросил Тибо. - Пока я буду в Англии, будьте осторожны, мало ли что...
- Обо мне не беспокойся, - ответил де Брие. - У меня не так много врагов, как ты думаешь.
- Отправив нас, вы поедете в Париж?
- Не сразу, Тибо. Сначала я хочу посетить Вьерзон и поблагодарить ту, кто помогла устроить нам эту встречу.
2
Ничто так не меняет человека к лучшему, как поздняя любовь: окрыляя, как в юности, она, вместе с тем, указывает направление для полета. Впрочем, когда к человеку должна прийти любовь, чтобы ее можно было отнести именно к поздним подаркам судьбы? Разве любовь сама по себе не является высшей наградой жизни, которую, как и всякую награду, еще нужно суметь заслужить? Вот и получается, что к одному она приходит в ранние годы, возможно даже, что - авансом, другой идет к ней длинной и тернистой дорогой, а иному и вовсе не случается до конца жизни встретиться с ней. Таких, конечно, меньшинство, и это меньшинство стоило бы пожалеть, как жалеем мы иногда самых ущербных и больных.
Бывает и так: чувство прерывается на самом взлёте, пресекается обстоятельствами и остается либо разрушенным, либо гонимым... Чаще всего при таких условиях любовь медленно затухает, колебания истерзанного сердца становятся всё менее значимы, и через какое-то время рыхлая земля зарастает новой травой, бугры и рытвины сглаживаются, будто и не было здесь никогда раньше рваных ран.