Версия, пересказанная Войновичем, эмоциональна, иронична, что и свойственно его писательской манере. Он утверждал: «Их долго искали и, наконец, нашли. Нашли, когда возникла необходимость в такой находке. Рассказывали странную вещь, что наша разведка за выдачу авторов будто бы передала ЦРУ (баш на баш) чертежи сверхсекретной подводной лодки. Как выразился один мой знакомый, власть ничего не пожалела, чтоб самой себе набить морду.
Арест двух писателей и его последствия стали для Советского Союза таким ударом, который, если сравнивать с боксом, можно назвать нокдауном».
Примечательна в этой версии оценка прагматики. Войнович акцентировал: «Нашли, когда возникла необходимость в такой находке».
Однако о «необходимости» документированных свидетельств пока нет. Документировано же, что арест Синявского и Даниэля оказался неожиданностью для их друзей и многочисленных коллег-литераторов.
Первые сведения об аресте появились в иностранных периодических изданиях полтора месяца спустя. Каким образом туда поступили — пока не ясно. Надо полагать, друзья Синявского и Даниэля пытались таким образом защитить арестованных от негласной расправы.
Планировалась ли она — неизвестно. Однако за границей опубликованы письма знаменитых иностранных литераторов, характеризовавших арест Даниэля и Синявского как противоправную меру. Аналогичные заявления были направлены в Совет Министров СССР и писательские объединения.
5 декабря 1965 года, в день, признанный государственным праздником — юбилеем принятия Конституции СССР — проведен несанкционированный митинг. Участники, вышедшие на Пушкинскую площадь в центре Москвы, несли плакаты с требованием гласного суда над арестованными писателями[24].
Считается, что это первая антиправительственная демонстрация в столице. К такой реакции власти подготовиться не сумели. Подоспевшие сотрудники милиции задержали нескольких демонстрантов. Но формально им нечего было инкриминировать: задержанные лишь реализовали закрепленное Конституцией СССР право каждого гражданина страны. Пришлось их отпустить, иначе разразился бы новый скандал.
Арест писателей обсуждался в иностранной периодике постоянно. Советские же официальные инстанции не подтверждали и не отрицали такие сведения. Наконец, 12 января 1966 года в газете «Известия» напечатана статья одного из секретарей Московского отделения ССП, сталинского лауреата Д. И. Еремина. Заголовок был подобран хлесткий, подразумевавший обвинение в измене: «Перевертыши»[25].
Газета «Известия» считалась правительственным официозом. И ереминскую статью за границей признали именно первым официальным сообщением об аресте Даниэля и Синявского.
Этой публикацией началась пропагандистская кампания в масштабе СССР. Авторы прочих статей тоже инкриминировали Синявскому и Даниэлю измену[26].
14 февраля вынесен обвинительный приговор. На следующий день ТАСС подготовлено официальное сообщение: «Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в составе: председателя Верховного суда РСФСР Л. Н. Смирнова, народных заседателей Н. А. Чечиной и П. Б. Соколова признала Синявского и Даниэля виновными в соответствии с частью первой статьи 70 Уголовного кодекса РСФСР. Суд приговорил: Синявского А. Д. к семи годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима, Даниэля Ю. М. — к пяти годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима»[27].
В сообщении ТАСС не цитировалась упомянутая там «статья 70». Но ее цитировали журналисты, писавшие о «деле Синявского и Даниэля»[28].
Отметим, что с января 1961 года Указом Верховного Совета РСФСР был введен в действие новый Уголовный кодекс. Заменил он прежний, считавшийся одиозным из-за статьи 58, где характеризовались так называемые контрреволюционные преступления.
Содержание печально знаменитой «пятьдесят восьмой» было распределено по другим статьям нового УК РСФСР. Редактура проведена незначительная, прагматика не менялась. Так, часть первая статьи 70 гласила: «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания — наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до семи лет или ссылкой на срок от двух до пяти лет».
24
См.: Отцы, следуйте примеру детей! // Посев. 1965. 17 дек.; Поэтов — в психиатрическую лечебницу // Там же. 1965. 24 дек.
26
См., напр.: Лицо клеветников // Комсомольская правда. 1966. 11 февр.;
27
См.: Клеветники наказаны // Советская Россия. 1966. 15 февр.;