— Ной! А-а-ай… Но-ой… — Алина радостно пищала, полностью доверившись моим рукам. Она ничего не боялась, смешная лесная фея, дочка моего отца. — Еще-е!
Я подбросил ее в воздух, поймал и осторожно опустил на пол.
— Хватит. Уже поздно, тебе пора спать.
Аля мои слова проигнорировала, тут же снова повернувшись к кроватке.
— Ной, ну скажи, это же ненастоящий ребенок?
— Нет, ненастоящий, — вынужден был признаться я. — То есть не совсем настоящий. У нее нет мамы.
— Как это — нет мамы? — удивилась Аля. — Бедненькая… Ее мама умерла?
— Нет, не умерла, ее просто никогда не было, — я вдруг растерялся, не зная, как объяснить девочке, что дети богов рождаются по иным законам.
— А папа?
— Папа у нее есть… — я почему-то покраснел.
— Ее папа ты, да? — догадалась Аля. — Конечно ты, Ной! Ведь это ты ее принес!
— Ты очень умная девочка, — снова сказал я, гладя сестренку по голове. Аля вывернулась, прижала лицо к деревянным перегородкам кроватки.
— А Ноэль сейчас спит?
— Спит.
— Крепко спит? А то мы с тобой громко разговариваем… Мама ругается на Эдди, если он с друзьями громко разговаривает, когда я сплю, — Аля хитро прищурилась. — Только я почти всегда просыпаюсь, когда они ругаются, и все равно все слышу…
Я засмеялся. Эта девочка умела заставить меня рассмеяться…
— Алишка, ты великолепна! Не бойся за Ноэль, она всегда спит крепко, ее не так-то просто разбудить.
— Тогда ладно… А почему она светится внутри?
Я склонился над кроваткой, осторожно поправил одеяльце. Ноэль улыбалась чему-то во сне. Мое маленькое чудо, которое, я знал, мне никогда уже не повторить.
— Потому что она рождена от бога.
Алина обернулась ко мне, сверкнула желтыми глазами. Она все поняла. Она действительно была умна не по годам, самая младшая дочь Тома.
— Идите ужинать, — донесся до нас веселый голос мамы.
— Пойдем, — сказала Алина. Протянув сквозь прутья перегородки руку, она погладила мою дочь по беловолосой головке. — Спокойной ночи, Ноэль!
И вышла из комнаты.
Я облегченно вздохнул и направился следом.
Мы поужинали. Вообще-то я не был голоден, но не хотелось обижать маму. Появившийся из темноты ночи, весь какой-то взъерошенный и растрепанный Эд рассказывал за столом последние поселковые новости, откровенно разглядывал Нору и улыбался. Только в мою сторону он все так же не смотрел. Болтая о пустяках, я думал о том, что должен, должен сказать им то, ради чего вернулся к волкам. Но я так ничего и не сказал. Ночь была слишком теплой, слишком чудесной, чтобы портить ее моей чудовищной правдой. В конце концов я предложил всем разойтись по кроваткам. Алина, на удивление молчаливая, недовольно насупила брови, но спорить не стала. Эд только кивнул — он тоже понимал, что Кате и Норе лучше остаться вдвоем.
— Спокойной ночи, мама, — я поцеловал ее в щеку, на мгновение ощутив тепло и знакомый с детства запах. — Я уйду завтра рано утром… Ненадолго, — заверил я, поймав ее встревожено-расстроенный взгляд. — Не потеряйте меня. Спокойной ночи, Нора.
— Спокойной ночи, — ответили они одновременно и тихонько засмеялись.
В нашей комнате было темно. Эд стоял у окна, спиной ко мне.
— Есть нечто, Ной, чего нельзя изменить, — сказал он.
Я плотно прикрыл дверь и ничего не ответил. Не изменить, это точно.
Эд медленно обернулся. Он был очень похож на Тома. Так похож, как никогда раньше. Сердце неприятно заныло. На одно мгновение мне захотелось стать самым обыкновенным волком. Только на мгновение. Отголоски прошлого… Я был тем, кем я был, и мне это нравилось, черт возьми.
— Мой отец погиб из-за тебя, Ной, — прошептал Эд. В его голосе слышались тоска и обида. — И дело ведь не только в Клыке, да? Я читал его письмо, я знаю…
Он не знал того, чего не было в дневнике Тома. Не знал, что я…
— Том был и моим отцом тоже, — сказал я, стараясь не обидеть его еще больше.
— Не был!
— Я не знал этого, ты помнишь?
Эд сжал кулаки.
— Но он знал! И все равно любил тебя! И умер из-за тебя!
— Не поздновато ли для глупой детской ревности, Эдди?!
— Какая, к дьяволу, ревность?! — Эд ударил кулаком по стене. — Я просто хочу понять, что есть в тебе такого, ради чего согласился умереть мой отец!? Кроме того, конечно, что ты — сын Белого Волка?
Я начинал ненавидеть Ами. Одним махом он умудрился испортить жизнь целой семье.
— Ты ошибаешься, Эд, — сказал я, стараясь оставаться спокойным.
— Ошибаюсь? — переспросил Эд.
— Белый Волк мне не отец.
— Да? — с сарказмом произнес он. — Ты отказываешься от папочки-бога? С чего вдруг?