— Он что, ушел? Как-то трудно поверить, что он вас бросил…
— Он ушел…
Андрей обожал детективные истории, причем не придуманные, книжные, а настоящие. Он собирал газетные вырезки о самых крупных, нашумевших преступлениях, вел дневники, в которых выстраивал собственные версии. Его любимым, если так вообще можно выразиться, преступником был Томаш Вулф.
«Да ты что! Это же легенда!» — восторженно сказал Андрей однажды.
Мы были в комнате вдвоем. Андрей курил и делал какие-то пометки в тетради. Писал он быстро, но как-то неровно, скачками, словно его рука разучилась держать карандаш. Впрочем, может, так и было. Они с Маратом бросили школу еще полтора года назад.
Я забрался с ногами на диван, и, чуть прищурив глаза, лениво рассматривал книжные полки напротив. Хотелось что-нибудь почитать, но вставать за книжкой было лень, и тогда я спросил Андрея, что он там такое делает.
— Ну… понимаешь, я тут набрасываю некоторые идеи… — пробормотал он, не отрываясь от тетради, — касательно Томаша Вулфа.
— Кого? — поперхнулся я.
— Да ты что! — Андрей даже подпрыгнул от изумления. — Неужели ни разу не слышал о волке-убийце? Это же легенда!
— А?
Андрей восхищенно, с азартом заядлого рыбака или охотника, продолжал:
— Сколько уже лет его ловят! А поймать до сих пор не могут! Знаешь, как-то не верится, что это все совершает один человек! Такие разные убийства! И в разных частях страны… Только фирменный знак всегда один и тот же — клочок волчьей шерсти. Его потому Вулфом и прозвали… «Вулф» — значит «волк» в переводе…
Вулф… Вообще-то, это было не прозвище, а обыкновенная фамилия. Как Эбер, Джонсон или Курочкин..
— Предполагают, что он маньяк… сумасшедший, который отождествляет себя со зверем… с волком, если точнее… А все эти убийства носят, якобы, ритуальный характер… — Андрей быстро пролистал какие-то свои бумажки, потом бросил с презрительной гордостью — Дураки! Никакой он не сумасшедший!
— Да? А кто же он, по-твоему?
— Он? Знаешь, Ной, я думаю, что он — настоящий волк!
— Кто?! — честно говоря, не предполагал, что Андрею удастся так удивить меня.
— Ну, в смысле, оборотень… Эй! Не смейся!
— Да я и не смеюсь…
В общем-то, мне действительно было не до смеха.
— Ты не веришь в то, что оборотни существуют? — расстроено спросил Андрей.
Я со вздохом потянулся.
— Верю… Природа слишком многообразна, чтобы остановиться в своем развитии только на человеке…
— Тогда чем тебе не нравится моя идея?
— Идея? Да нет, идея нормальная… Только почему обязательно оборотень?
— А кто еще? — изумился моей недалекости Андрей. — Вот послушай… — он принялся рисовать какие-то крестики и стрелочки на бумаге, на первый взгляд, бессвязные, но, несомненно, имевшие для него какой-то свой, тайный смысл. — Вулф убивает только ночью…
Я усмехнулся:
— И конечно, только в полнолуние?
— Почему в полнолуние? Не обязательно… Просто ночью… А, я понял, о чем ты! Нет, Ной! Полнолуние — конечно, хорошая штука, и оборотня по нему легко вычислить, но ведь не обязательно, что жизнь Томаша Вулфа подчиняется фазам луны. В конце концов, что мы знаем об оборотнях? Только то, что сами же и придумали! Про полную луну между прочим тоже!
В его словах имелся смысл, и это настораживало.
А Андрей, обрадовавшись, что наконец нашелся кто-то, кого заинтересовали его рассуждения, продолжал говорить:
— У его жертв часто разорвано горло или сломана шея. И множественные укусы на теле… А шерсть!
— Что — шерсть?
— Вот! — Андрей ткнул пальцем в какую-то газетную вырезку. — Один спец, сравнивая те клочки, которые находили рядом с убитыми, сказал, что иногда это шерсть, срезанная ножом, а иногда — выпавшая… ну, как при линьке, знаешь?
— И?
— И значит, он линяет!
Потрясающий вывод!
— Кто линяет?
— Вулф! Линяет, как любая собака!
Я хмыкнул. Томаша Вулфа обозвали собакой!
— А может, это не он линяет?
— А кто тогда? — В голосе Андрея сквозило неподдельное удивление. Как будто в этом мире правом линять обладал исключительно Том Вулф.
— Ну… может, он дома держит волка, а когда выходит на охоту… то есть, тьфу, на очередное убийство, отрезает у него клочок шерсти… или вырывает…
— Ага! И прячет в карман! — Андрей засмеялся. — Потом перегрызет человеку горло, раз руку в карман… А шерсть там вся скаталась… Не-ет, Ной! Я думаю, все гораздо проще! Томаш Вулф — оборотень. И его шерсть всегда при нем.