— Не ругай меня, Ной, лучше расскажи что-нибудь. А потом я сразу уйду.
Я посмотрел на Бэмби. Он снова улыбнулся.
— Думаешь, моему другу будет интересно слушать детские сказки?
— Ну, мне же интересно… А мама говорит, что взрослые — как дети, только едят больше…
Вот тебе раз!
— Ты был плохим стихоплетом, Ной, — хмыкнул Бэмби.
— Я в курсе, — заверил я.
— Так, может, сказочником окажешься более приличным?
— Ну-у, пожа-алуйста! — теребила меня Аля.
Я поднял одну руку, призывая к тишине, немного подумал, потом спросил:
— Какого цвета наше небо?
— Голубого, — не задумываясь, ответила сестренка.
— Правильно. Но есть много других планет. И там небо бывает и желтым, и серым, и даже зеленым. И еще где-то далеко… давным-давно… был мир, в котором небо ночью становилось вишневым, и по нему плавали целых две луны…
— Две?
И правда, разве две? Нет, одна. Одна, я помнил это точно… Одна одинокая луна… Одиночество — это состояние души… Моя одинокая луна… Бр-р… бред…
— Нет, не две, — поправился я, обрывая собственные мысли. — Одна большая желтая луна, круглая-круглая, похожая на головку сыра… В этом дивном сказочном мире жило племя волков. У них были белые волосы, и они называли себя потомками Первого Белого Волка и поклонялись ему как своему Богу.
— Ой, прямо как мы!
— Не перебивай, Аля. Хорошо жили волки, дружно, беззаботно. Ослепительное белое солнце давало тепло, пушистый Лес — пищу и уютный дом. Но вот настало время, когда состарилось солнце. Лето совсем исчезло, а землю сковал холод, заставляя замолкать птиц, ломаться под тяжестью снега толстые ветви древних деревьев. Помрачнел, посуровел Лес. Перестали рождаться беловолосые дети. Мир умирал, и должны были умереть волки. И пришло время смерти. И пришло время чуда…
— Странное сочетание, — заметил Бэмби. — Смерти и чуда?
— Да, чуда. Племя обратилось за помощью к своему богу. Старая ведунья развела на поляне Совета костер. Из горсти золы, смешаной с родниковой водой, вылепила фигурку Белого Волка, завернула ее в лист папоротника и бросила в огонь. Пламя вспыхнуло ярко-ярко, и из самого центра его вышел на поляну мужчина. У него были белые, совсем как в старину, волосы и глаза цвета древнего Леса. Ведунья поняла, что перед ней сам Бог. «Ты оторвала меня от дел, старуха. Зачем ты звала меня?» — спросил он. Ведунья упала на колени. «Спаси своих детей, о, Первый Волк!» — попросила она. «От чего? — удивился Бог и поежился. — И почему здесь так холодно?» — «Солнце умирает, мой Бог! А вслед за ним умрем и мы». Белый Волк сказал: «Я не могу оживить звезду, — он достал из пустоты теплый плащ, завернулся в него и протянул руки к огню. — Я могу только показать вам дорогу в новый мир. Достаточно ли вам этого?» — «Достаточно, мой Бог!» — воскликнула ведунья. И волки вышли на поляну из лесной чащи, склонили колени перед своим богом и согласились с ведуньей. «В другом мире вы всегда будете чужаками» — предупредил Первый Волк. «Но мы будем живы», — возразила она. «Хорошо. Я дам вам то, что вы просите. Но взамен возьму одну из ваших дочерей. Я давно один, а я очень не люблю одиночества».
Одиночество — это состояние души.
— Вишневое небо… Интересно, это красиво? — тихонько спросил Бэмби.
— Это — сказка, которой грезят все волчата.
— Ваш рай?
— Нет, скорее, наш Святой Грааль.
— Это как? Что-то я не понимаю, — нахмурился Бэмби. Я закрыл глаза. В темноте под веками невыносимо ярко горели белые звезды, и сквозь вишневое небо куда-то уходило племя волков.
Я открыл глаза.
— Мы искали тысячу лет. Потом еще тысячу… и еще… Мир, который был бы похож на тот… Это сильнее, чем Зов Леса, сильнее, чем сама Сила. Вишневое небо… Оно живет в каждом из нас. Мы храним воспоминания о нем, тщательно оберегаем их от пыли и забвения… Небо, недоступное нам. Давно уже мертвое небо. А мы продолжаем искать. Понимаешь?
— Наверное, да… Вы так пришли на Землю? В поисках своего Святого Грааля?
— Так, но не сразу. Было много других миров. Они почему-то не принимали нас, словно заранее ненавидели. Первый Белый Волк показал нам дорогу, но не объяснил правил движения. Все, что нам досталось от него, — это Сила, из-за которой нас сжигают на кострах, и пророчества, мешающие бороться за жизнь. Может, стоило умереть вместе с вишневым небом? А так… Спасибо Белому Волку, наше племя превратилось в вечных скитальцев…
— Пророчества?
— Да.
Бэмби заинтересованно приподнялся на локте.
— Какие? Ты их знаешь?
— Их знает каждый волчонок, — горько усмехнулся я. — Они очень короткие. Не пророчества даже, а так… чей-то пьяный бред… Хотя… Мы ведь не пьем.